Я вздрагиваю, когда он упоминает книгу, и замечаю, как его пальцы медленно тянутся ко мне, прежде чем он передумает и останется там, где он есть. Я уверена, что его вопрос не имеет злого умысла, но смешок, который вырывается у меня, совсем не настоящий, когда я тянусь к виски в его руке и кладу свои губы туда, где были его. Его взгляд темнеет, и это кажется странно интимным, когда я возвращаю ему стакан.
— Ты сочтешь меня дурой, — шепчу я, глядя в пол.
— Не сочту, — тихо отвечает он, огонь потрескивает рядом с нами, пока он ждет, когда я продолжу. — Зачем мы украли книгу, Эл?
— Большинство книг о драконах содержат вымышленные истории о приключениях и сражениях, и многие из них проиллюстрированы известными художниками по всему Раварину. Иногда я краду книги в надежде найти иллюстрацию дракона, которая похожа на моего. Я редко оставляю Эстиллиан без Финниана и не хотела упускать возможность, учитывая, что мы с ним не обсуждаем драконов. Это не имеет решающего значения для ограбления, и я чуть не бросила ее в огонь, когда добралась до последней страницы. Ты мне там не нужен, но ты раздражающе настойчив. — Моя грудь сдавливает, и я наливаю в чашку немного виски. — Я ищу в каждом уголке мира знак того, что с моими драконами все в порядке, но так и не нашла ни одного. Я надеялась, что Гаррик пригласит художника на пир и позволит ему нарисовать одного из них. Я узнаю их чешую где угодно.
Он молчит несколько мгновений, затем незаметно придвигается ко мне и говорит:
— Расскажи мне о них.
Я улыбаюсь, глядя в свою чашку, но все это не так. Иногда мне кажется, что я сломаюсь под тяжестью своих воспоминаний.
— Их чешуя... пленительна, особенно когда они на солнце. Есть два самца, Сорин и Базилиус. Сорин изумрудно-зеленый с черными кончиками крыльев и рогов, а Базилиус чисто лавандовый. Затем идут самки: Венатрикс, Калитея и Дельмира. Венатрикс: малиновая с розовыми и золотыми отметинами. Калитея: серебристая с белыми кончиками крыльев, которые выглядят как снежинки. Дельмира: небесно-голубая, как идеальный летний день, с желтыми отметинами. Их глаза соответствуют их доминирующим цветам: зеленый, лавандовый, красный, серебристый и синий.
В такие моменты я чувствую каждую милю, разделяющую нас. Я переполнена любовью к ним, но ей некуда деться, и она сидит в моей груди, как горе. Грусть и боль, это цена, которую мы платим за то, чтобы открыть свои сердца, но я бы лучше умерла без гроша, чем никогда не узнала любви.
— Элоин. — То, как Кейден произносит мое имя, заставляет меня снова взглянуть на него. — Клянусь всем, что у меня есть, и всем, что я потерял, ты снова увидишь своих драконов.
Я закрываю глаза, киваю, заставляя бурю, бушующую внутри меня, пройти, и резко вдыхаю, вставая с дивана в поисках чего-то, что могло бы занять мой разум. Стол, заваленный картами, кажется идеальным решением.
— Это тюрьма Каллистар?
Я ненавижу, что он смотрит на меня расчетливым взглядом, готовый расшифровать любое мое заявление и сохранить его в своей памяти для дальнейшего использования. Его расчетливое выражение лица едва ли отличается от его бесстрастного выражения, он, вероятно, даже не понимает, что я могу его расшифровать. Единственное отличие в том, что его правая бровь немного выше левой, и иногда его губы сжимаются в уголках, но он никогда не делает этого одновременно.
— Так и есть. — Он подходит и встает рядом со мной, его длинные пальцы скользят по карте, привлекая мое внимание гораздо больше, чем следовало бы. — Нам придется дождаться отлива, прежде чем грести туда, иначе нас разнесет о скалы.
Я останавливаюсь на мгновение, чтобы стереть этот образ из своей памяти.
— Я могу использовать охоту на тех, кто участвовал в покушении, как оправдание своего отсутствия. Мы должны уехать завтра. Гаррик движется быстро, так же как и мы.
Он напрягается рядом со мной, и жар его гнева исходит от его тела.
— Виновный не доживет до следующего восхода солнца.
Я сухо сглатываю и роюсь в картах на столе, так не привыкшая к покровительственному тону, которым пронизан его голос.
— Только не устраивай спектакль из убийства виновных. Дай мне рассказать Финниану об ограблении в свое время, и он заподозрит что-то неладное, если я исчезну без причины. Нас отстранили от мира на всю нашу дружбу. Я не могу просто свалить на него все и ожидать, что с ним все будет в порядке.
Время идет медленно, пока я жду его ответа, и поворачиваюсь к нему лицом. Он выглядит готовым пристрелить меня, но что-то смягчается, когда он вглядывается в мои черты, его взгляд скользит по синякам и по тому месту, где его одежда покрывает меня.
— Ладно. Отправляемся завтра.
Я прочищаю горло.
— Ты также начал смотреть карты замка?
— Гаррик строго следит за безопасностью. Его замок не зря получил название «Неприступная крепость». Нам нужно найти способ проникнуть туда, не находясь под усиленной охраной.
Я прикусываю губу, рассматривая несколько карт. Мне не разрешалось находиться в большинстве частей замка, за исключением подземелья и тронного зала изредка после моего заключения, и я не помню большую часть планировки. Даже когда мне разрешалось находиться в тронном зале, мне завязывали глаза, когда я ходила по коридорам. Интересно, видел ли это пророк, который передал пророчество, меня, вступающего в союз с врагом Имирата. Одна из карт привлекает мое внимание, и я выдергиваю ее с поверхности. Это карта восточной стороны замка, которая ведет в Этрильский лес. Это, то место, откуда мы сбежали с Аллиардом, но выход, по которому мы пошли, отсутствует.
— Где ты это взял? — спрашиваю я.
— Саския нарисовала его. У нее есть шпионы в Имирате. — Его голос близко, он заглядывает мне через плечо. — Мне скоро придется рассказать ей об ограблении.
— Я знаю. — Хорошо, что у нее там есть шпионы, у них будет больше знаний, чем у меня. Я не смогу предложить много, но могу предоставить эту небольшую информацию. — Там нет выхода. — Я снова кладу карту на стол и достаю перо из чернильницы. — Здесь, — я обвожу точку на карте, — это ведет в подземелье.
Брови Кейдена сходятся на переносице, пока он проводит рукой по волосам.
— С какой целью?
— Чтобы проносить контрабандой товары в замок во время осад, но он не использовался годами. Во время моего пребывания в Имирате там не было стражи. В подземелье так темно, что ты едва можешь разглядеть дверь на фоне камня, если только не находишься там достаточно долго, чтобы твои глаза привыкли. — Кейден застывает рядом со мной. Я забыла, что разговариваю с тем, кто ловит каждый слог, вылетающий из моего рта.
— Я попрошу Саскию расследовать это через несколько дней. — Я благодарна, что он не стал расспрашивать. — А теперь перейдем к следующему вопросу. Думаю, нам следует принять тот же план, что и в тюрьме, и оставить кражу драконов только для нас двоих.