— Ваше Величество, я надеялась, что когда-нибудь вы заглянете в «Золотую Розу».
— Я слышала замечательные вещи. — Я любезно улыбаюсь, прежде чем надеть скромный вид. — Я кое-кого жду.
Она делает глубокую затяжку из трубки, прежде чем выпустить дым через сморщенные губы.
— Могу ли я спросить имя, чтобы я могла проводить вашего гостя при прибытии?
— Командир Велес. — Произнесение его имени приносит мне больше утешения, чем следовало бы.
Понимающая улыбка расплывается на ее красных губах.
— Слухи при дворе говорят, что он очень очарован вами, миледи. Я благодарна за ваше покровительство.
Ее платье волочится за ней, когда она ведет меня через фойе и мерцающие занавески. Несколько свечей стоят на золотых столах, капая воском и наполняя комнату цветочными ароматами. Драпировка создает иллюзию уединения, не даря его полностью. Различные пары и вечеринки здесь не привлекают моего внимания, потому что мой разум сосредоточен исключительно на том, как губы Кейдена ощущаются на моей коже.
— Ваша личная комната оборудована всем необходимым, но если вам нужны другие удобства, просто дайте мне или одному из моих работников знать, — говорит она, ведя меня по столь же роскошному коридору, вытаскивая ключ из кольца на поясе и отпирая дверь, прежде чем передать его мне. — В шкафу есть выбор свежих нарядов разных размеров и цветов. Вам нужна помощь, чтобы снять платье, миледи?
— Я справлюсь. Спасибо за гостеприимство, — отвечаю я. Она делает реверанс, прежде чем закрыть дверь и отступить. Я прижимаюсь лбом к дереву, когда пульсация между ног становится непрекращающейся. Боги, мне нужно взять себя в руки, пока не пришел Кейден.
В гардеробе есть и более скромные вещи, но я их игнорирую. Я хочу поставить на колени мужчину, который ни перед кем не преклоняет колени. Кусочек красного кружева нельзя считать трусиками, а соответствующий комплект из двух частей оставляет мало места для воображения. Тонкие золотые цепочки обнимают мои бедра, выглядывая между высоким двойным разрезом юбки в пол, которая сидит низко на моей талии. Каждая чувствительная часть моего тела натирается нежным кружевом. Еще больше цепочек свисают с моих плеч и туловища, прикрепленные к крошечному корсету. Мои темные кудри падают на спину, и я надеваю на голову последнюю часть наряда: золотой обруч с рубином в центре лба.
Дверь открывается и захлопывается за мной, сопровождаемая чередой бормотаний и молитв о силе. Я скольжу руками по нежной ткани юбки, прежде чем повернуться и насладиться измученным выражением лица Кейдена. Он смотрит на меня так, словно не может понять, нравится ли ему мой наряд или он хочет его сжечь. Костяшки его пальцев побелели от того, как яростно он сжимает ручку.
Его глаза впитывают меня, как обезвоженный человек, который нашел озеро после многомесячного путешествия по пустыне.
— Мне нужно кого-то убить?
Моя кровь пульсирует так сильно, что я едва слышу его.
— Никто меня не трогал.
— Но видел ли тебя кто-нибудь до того, как я получил эту привилегию? — спрашивает он, не смягчая грубости в своем тоне. Нас разделяют несколько футов, но кажется, что мили. Он выглядит так, будто выполз из темного сна со своей кожей, шрамами и оружием. — Ты злая женщина и благословение одновременно.
— Злая? — спрашиваю я. — Ну, я уверена, что есть много других мужчин, которые бы любили...
Он отталкивается от двери и обхватывает мои ноги вокруг своей талии, прежде чем вдавить меня в вышитое постельное белье. Его зрачки доминируют над его глазами, так же, как он доминирует надо мной в этой позе. Я кусаю губу, чтобы не застонать, когда его выпуклость вдавливается в меня.
— Их кровь будет на твоих руках. — Он кладет руку рядом с моей головой, а другую прижимает к моей спине, выгибая ее и полностью прижимая меня к себе. — Я нехороший человек, Элоин. Никогда не переоценивай мое сострадание и не недооценивай мою жестокость.
Я тянусь вперед, чтобы поиграть с волнами, вьющимися на затылке.
— Ты меня не пугаешь.
— Это потому, что моя натура несовершенна, когда дело касается тебя. — Он прижимается губами к моей шее и стонет, когда я сжимаю ноги вокруг него. Я никогда не чувствовала такого притяжения к кому-либо, это опьяняет. — Я жадно желаю видеть тебя и жажду твоего вкуса.
Он помогает мне сбросить с себя пиджак, и возвращает руки к моему телу, как только он касается пола, прижимаясь лбом к моему, после того как поцеловал меня в шею. Наши затрудненные дыхания смешиваются, пока я говорю.
— Лги мне, прикасайся ко мне, делай все, что должен, чтобы казалось, что мы здесь ради удовольствия и ничего больше. Заставь меня поверить тебе.
— Когда эта ночь закончится, никто в королевстве не усомнится, как сильно я хочу тебя. — Его губы касаются моих. — У меня есть условие. — Мой ответ превращается в стон, когда он двигает бедрами. — Скрепи сделку поцелуем здесь в первую очередь. Я же говорил тебе, что умираю с голоду. Ты не можешь устроить мне пир и сказать, чтобы я не торопился.
Я поднимаю голову, и его выдох обдувает мою щеку, как будто он затаил дыхание, пока я не поцеловала его. Его рука сжимает мои волосы, и он поглощает меня. Это совсем не похоже на наш первый поцелуй, это настойчиво и лихорадочно. Это руки, которые не могут схватить достаточно, а не тщательное исследование. Он не просит разрешения, он доминирует надо мной с каждым движением своего языка. Его губы и бедра движутся против моих, усиливая мою страсть и требуя, чтобы я отдавала больше себя.
Мой разочарованный рык вибрирует у его губ, когда я задираю его рубашку, и она продолжает падать на место. Он хихикает, используя одну руку на затылке, чтобы снять ее после того, как он разделяет наши губы. Мои глаза танцуют по каждому дюйму его торса, завороженные до глубины души. Я знала, что он будет мускулистым, но видеть его и представлять его, это совершенно разные вещи. Он сложен как бог. Широкие плечи, выпуклые бицепсы и изящно вырезанные мышцы, куда бы я ни посмотрела, все усеяно смесью красных, розовых и белых шрамов от лет, проведенных в качестве ассасина и солдата. У него есть татуировка пяти фаз луны на левой стороне его торса вместе с небольшим количеством звезд, спускающихся вниз по его ребрам.
— Не смотри на меня так, — командует он, полным похоти голосом.
— Почему? — хрипло спрашиваю я.
— Потому что мы никогда не покинем эту комнату. — Он снова проводит пальцами по моим волосам, чтобы посадить меня. — Ты будешь в порядке без своих ножей?
— У меня нет особого выбора. Если мы здесь только ради удовольствия, зачем мне оставаться вооруженной?
— Они не знают наших постельных вкусов. — Он отстраняется от меня и идет к моей куче клинков, добавляя четыре к своим набедренным кобурам и оставляя пояс с мечом на себе. Мой взгляд цепляется за длинные шрамы от плетей, тянущиеся от его шеи до талии, и розовые линии заставляют мое зрение краснеть.