— Удовлетворительно? — спрашивает он, засовывая большие пальцы в карманы и создавая между нами столь необходимое пространство. Я поджимаю губы и провожу взглядом по его мускулистому телу, одетому в тот же наряд убийцы, что и вчера вечером, но каким-то образом он выглядит еще более угрожающе, когда окутан лунным светом, а не тенью.
— Достойно, — говорю я, снова сверкая глазами. — Что вам нужно от наследницы Атарах, Командир Велес?
Он изогнул бровь.
— Провела исследование, Принцесса Элоин?
— Как ты узнал, кто я?
— Назовите это интуицией.
— Я аплодирую тебе за то, что ты достаточно напряг свой разум, чтобы прийти к такому выводу. Я уверена, что тебе было очень тяжело.
Он усмехается.
— Ты определенно владеешь чопорным королевским поведением.
— Ты привязал меня к дереву!
— Потому что я не хочу, чтобы ты убежала или наставила на меня нож во время разговора, принцесса.
— Не давай мне повода, демон. — Я снова дергаю веревки. — Не притворяйся невинным, ты прижал меня к стене.
Он пожимает широкими плечами, как будто говоря: «Справедливо», прежде чем продолжить.
— Ты когда-нибудь думала о том, чтобы вернуть своих драконов? — Его резкая смена темы врезается в меня, и я бы споткнулась, если бы не была привязана к дереву.
Каждый день.
Каждый день я думала о том, как бы вернуться к ним.
Чувство вины съедает мою душу с каждым прошедшим часом, зная, что они все еще заперты в замке. Всякий раз, когда я просыпаюсь с болью в горле, все, что я помню, это ночь, когда я сбежала из Имирата. Я пыталась спрыгнуть с лошади Аллиарда, когда мы уезжали из замка, крича и плача, пока я не смогла издать ни звука. Я пыталась составить планы на протяжении многих лет, но ничего не было достаточно хорошим. Если я умру, никто не спасет драконов.
Моя связь дремлет в моей груди, и я ничего не чувствую. Пустота. Бесконечная яма, которая когда-то была наполнена светом и любовью. Все, что у меня есть, это воспоминания об их яркой чешуе и крошечных телах, восседающих на моих плечах, пока мы свободно гуляли по замку. Но это было до того, как они щелкнули клыками на моего отца, когда он поднял на меня руку, когда мне было четыре года. Они были птенцами, но преданность дракона не зависит от ранга или титула. Как только Сорин откусил мизинец Гаррика, жизнь изменилась в одно мгновение.
— Ты не можешь торговаться с безумием.
— Я согласен. — Кейден проводит большим пальцем по нижней губе, прежде чем сцепить руки за спиной. — Зачем вести переговоры о том, что я могу взять?
— Ограбление? — осторожно спрашиваю я. — Ты хочешь освободить моих драконов?
— Верно.
— В чем подвох? — Я заставляю голову спуститься с облаков, но не могу остановить надежду, кружащуюся в моей груди. Надежда – опасная эмоция. Она делает нас невосприимчивыми к логике.
— Ты останешься в Варавете после завершения ограбления, и используешь драконов против Имирата в предстоящей войне.
Дрожь пробегает по моему телу, но я заставляю себя сохранять ровный тон. Хуже всего в тревоге – пытаться ее скрыть.
— И это все? Это все, что ты хочешь?
Мое решение было принято в ту секунду, когда я сказала Кейдену встретиться со мной здесь вчера вечером, даже если я этого не осознавала. Я заслуживаю большего от этой жизни, чем прятаться. Я люблю Эстиллиан, и всегда буду любить. Но любовь не должна калечить тебя; она должна процветать вместе с тобой.
— Тебе придется подписать официальный союзный договор, но да, — подтверждает Кейден, решительно кивнув.
— А как же король Эагор и королева Валия? Мне нужно знать, где они находятся. — Как правители Варавета, они, несомненно, имеют право голоса в этом вопросе.
— Им не сообщат об ограблении, если ты об этом спрашиваешь.
— Как это возможно?
Он делает паузу, взвешивая свои слова.
— В Варавете военные законы отличаются от большинства королевств. Это милитаристски мотивированная операция, поэтому мне не нужно согласовывать ее ни с одним из них.
— Ладно, — говорю я медленно, пытаясь все осмыслить. — что они подумают, если я окажусь в Варавете?
— Эагор думает, что это может склонить другие королевства в нашу пользу, если ты с нами. На данный момент они сохраняют нейтралитет. Ты следующая в очереди на трон Имирата. Объединение с Вараветом будет хорошо для нас и плохо для Гаррика. — Я поняла, что Кейден не тот человек, которому люди переходят дорогу, он сам это делает. Он говорит о своем короле и королеве так, будто они не более чем пешки в его игре.
— Развяжи меня, — требую я, нуждаясь во времени, чтобы собраться с мыслями. Я не могу продолжать жить для всех остальных, и ничто не помешает моему воссоединению с драконами. Не следует считать эгоистичным, знать, что ты заслуживаешь, и забрать это себе.
Больше не нужно прятаться.
Больше не нужно быть призраком.
— Ты пойдешь со мной на ограбление? — Я провожу пальцами по раздраженной коже.
— Уже привязалась ко мне?
— Ты будешь прекрасным щитом. — Я призываю гнев, который я испытала, когда он впервые связал меня, и бью его кулаком в щеку. — Не связывай меня снова, придурок.
Он медленно поворачивает голову в мою сторону и смотрит... шокированно? Заинтригованно? Я думаю, и то, и другое.
— Да, принцесса, я пойду с тобой на ограбление.
— Нам еще многое нужно обсудить, — я замолкаю, теребя кончик косы.
Я не могу сказать своему дяде, Аллиарду, который вытащил меня из Имирата, что я возвращаюсь за своими драконами, учитывая, что они сожгли его сестру, королеву Исиру. Я поднимала вопрос об их освобождении, но это всегда заканчивалось криками. Мой отец нанял мага, когда мне было десять, чтобы физически разорвать связь, но заклинание отскочило и привело драконов в бешенство. В тот день было много жертв, среди которых была и моя мать, и пламя только усилилось, когда солдат вытащил меня из комнаты за кандалы.
Моя мать не была жестокой, как мой отец, но каждый год в мой день рождения она, молча, сидела на своем троне, пока дознаватель бил меня тростью до тех пор, пока я не теряла сознание, требуя, чтобы я рассказала ему, как разорвать нашу связь.
— Мне нужно заботиться о людях. Мне нужно больше эликсира, который ты мне дал, и постоянный запас еды для возвращения в Эстелиан. Я не оставлю своих людей голодать.
— Эстиллиан?
— Это мое королевство. — Я оставляю все как есть. Ему не нужна никакая дополнительная информация, кроме потребности в еде и имени. — Об этом нужно позаботиться до ограбления.