— Эврин.
Я хватаю свой виски и просовываю руку в ту, которую он протягивает, когда дверь в таверну открывается. Мурашки покрывают мою кожу, но это не имеет ничего общего с ледяным ветром, который проникает внутрь. Я чувствую его присутствие, это как шестое чувство. Когда я бросаю взгляд на Кейдена, его взгляд сосредоточен на том месте, где моя рука лежит на руке Эврина. Я видела его злым, но это другое. Он знает, как контролировать свой гнев, но непредсказуемость и жажда крови исходят от него. Райдер выглядит одновременно ликующим и напуганным, когда Кейден вытягивает шею.
— Не повезло ему. Ты со мной, красавица, — говорит Эврин, уводя меня прочь.
— Что-то вроде того.
Я пытаюсь сказать себе, что это хорошее напоминание о том, где мы находимся друг с другом. Кейден со мной ради моих драконов, а я с ним ради его армии, но с каждой минутой становится все труднее об этом помнить, особенно когда я слышу, как он толкает Райдера в стену, зная, что если бы это был кто-то другой, они были бы мертвы. Мы не должны быть вместе, не должны испытывать те чувства, которые нас связывают, и это вызывает раздражение. Порой кажется, что ничего не в силах удержать меня от него, будто нам суждено быть вместе. Но реальность нашей ситуации ранит меня гораздо сильнее, чем я готова признать, и я не хочу, чтобы он знал.
Финниану удается разнять их и заставить Кейдена сесть на табурет. Он заказывает виски, выпивает его залпом и не сводит с меня глаз, пока его стакан наполняется снова. Я бы солгала, если бы сказала, что мне не нравится, сколько у меня власти над ним, как Кейден выглядит измученным, зная, что это его наказание за то, что он пошел один на вражескую территорию. Мысли о том, что они сделают с ним, если его поймают, заставляют меня хотеть продлить его страдания. Задача, не входящая в наш список, облегчение, но риск, на который он пошел, был ненужным и безответственным.
Он не снимает капюшон, и тени, скрывающие его лицо, заставляют меня чувствовать, будто я играю с самой смертью.
Я ухмыляюсь.
Он скрежещет челюстями.
— Ты его знаешь? — спрашивает Эврин.
Я подношу виски к губам, убеждаясь, что Кейден заметил мой выбор напитка.
— Нет. Он не тот тип мужчин, с которыми я обычно знакомлюсь.
Кейден усмехается надо мной, и это заставляет меня дрожать. Я возвращаю свое внимание к Эврину, провожу пальцами по его плечам, одновременно слегка отступая назад. Как бы я ни хотела, чтобы Кейден повалялся в грязи, я презираю сближение с этим человеком. Часть меня хочет ударить его ножом и покончить со всеми этими хлопотами и суетой. Я смеюсь, когда должна, убеждаясь, что он верит в то, что я в восторге от его юмора. Мои глаза загораются, когда Эврин говорит о своих повышениях в замке, и я обязательно краснею, когда он оплачивает мой счет и заказывает для меня еще виски.
Я откидываю голову назад, слегка приподнимая грудь и убирая кудри с шеи. Табурет царапает пол, но я не обращаю на это внимания, представляя, как мои драконы пройдут через этот последний отрезок. Я устала от руки на моих плечах, которая заставляет меня тереть кожу, и от бедра, которое прижимается к моему, что кажется таким чертовски неправильным.
— Тебе тепло? — спрашивает Эврин.
— Ужасно, — фыркнула я, надув губы. — Не хочешь выйти со мной на улицу?
От его ухмылки у меня мурашки по коже, и он помогает мне подняться на ноги, прижимая руку гораздо ниже, чем положено.
— Я бы с удовольствием.
Мои пальцы касаются рукояти кинжала, когда он открывает дверь и ведет нас вниз по ступенькам, почти отталкивая меня в переулок рядом с таверной и пряча за бочками в самом темном углу.
— Боги, я хотел сделать это с тех пор, как увидел тебя.
Я разворачиваюсь на каблуках, но пара рук обхватывает голову Эврина и быстро поворачивает ее, пока резкий треск не разносится по всему маленькому пространству. Он падает, открывая Кейдена с этим чертовым капюшоном, все еще поднятым.
— Я собиралась убить его, — говорю я, но мои аргументы бессильны.
— Я в этом не сомневаюсь. — Он перешагивает через него, как через лужу, подходя так близко, что я чувствую его мужской запах. — Но я хотел иметь честь сломать ему шею сам. Я бы продлил его смерть, если бы мог запачкать форму кровью.
— Он почти не прикасался ко мне.
— О, дорогая. — Он усмехается. — Даже если мужчина едва коснется тебя, это будет последнее, что он сделает в этой жизни. Я же говорил тебе не делать из меня лучшего человека, чем я есть. Для тебя, Элоин, я стану худшей версией себя.
— Не говори так. — Я сжимаю в кулаках платье, чтобы не прикоснуться к нему. — Это была просто миссия. Нам нужна была форма охранника, и я сделала то, что должна была.
— Я тоже.
— Я не твоя, Кейден. Я не могу быть твоей. — Мой голос тонок, как замерзшее озеро в первые дни весны. — Я знаю, что границы размыты...
— Эта линия была уничтожена задолго до того, как ты это осознала.
— Мы союзники. Мы работаем вместе. Твой король запрещает...
Он рычит, прижимая меня к таверне и кладя руки по обе стороны моей головы, заставляя меня смотреть на него.
— Почему ты думаешь, что я позволю чему-то удержать меня от тебя? Я искал тебя с тех пор, как был мальчишкой, когда весь мир думал, что ты мертва, когда это казалось безнадежным, я искал тебя.
Мое сердце забилось быстрее от его признания.
— И-из-за моей власти.
— Не будь дурой, Элоин. — Он качает головой, обхватив меня одной рукой за подбородок. — Мы стали чем-то большим, чем просто власть. Ты довела меня до безумия. Ты преследуешь меня в моих снах и остаёшься со мной даже тогда, когда я просыпаюсь. Твоё присутствие становится мучительным, и всё же я готов молить о боли, если это даст мне возможность провести с тобой хоть одно мгновение.
— Ты поступаешь нечестно! — Я толкаю его в грудь, но он не двигается. — Это жестоко, Кейден.
Он проводит пальцами по моим волосам, его взгляд немного смягчается.
— Осторожнее, ангел. Твой взгляд не так жалит, как обычно.
Я смотрю на его рот.
— Это причиняет тебе боль?
— Очень. — Он наклоняет свое лицо ближе к моему. — Твой огонь очаровывает меня.
— Ты превращаешь себя мишенью.
— Возможно. — Он проводит большим пальцем по моим губам. — Но это не меняет того факта, что ты, самое сладкое проклятие, дарованное мне.
Мое дыхание становится поверхностным, и он просовывает колено между моих ног, когда я пытаюсь сжать бедра вместе. Я осторожно перемещаю бедра, но он тут же улавливает это и сильнее вжимается в меня. Я опускаю голову к его груди и хнычу, и когда его руки опускаются на мои бедра, чтобы прижать меня к своей ноге, я не останавливаю его.
Он бормочет мое имя мне в волосы, прижимая меня к стене одной рукой и теребя разрез моего платья другой. Зная, как хорошо он заботится о моих потребностях, моя голова начинает кружиться от этой возможности.
— Я хочу зарыться головой между твоих ног, прежде чем его труп остынет. Может быть, его душа задержится, чтобы посмотреть, как я забочусь о своей женщине.