— Ты не расстроен? — спрашиваю я.
— Я просто рад, что ты в безопасности. — Он сжимает мои плечи и окидывает взглядом комнату. — Не могла бы ты пройти в гостиную, чтобы мы могли поговорить наедине?
— Конечно, ты не видел Финниана? Я думала, он уже здесь.
— Пока нет, но я уверен, что он не сильно отстает. Ты же знаешь, он обычно опаздывает. — Он ведет нас в комнату рядом с банкетным залом и закрывает дверь. — Тебе понравился Имират?
— Я... полагаю. Хотя это имело больше отношения к компании. — В Имирате все было в порядке, но это не то место, куда мне хотелось бы вернуться снова.
— Я часто вспоминаю красоту Зинамбры. — Его глаза приобретают сказочную пленку, когда мы опускаемся на диван напротив огня. — У меня есть новости.
— Из Эстиллиана?
— Из дома, — отвечает он. — Мы наконец-то можем вернуться.
Я тихо смеюсь.
— Я должна остаться здесь, чтобы сражаться на войне, но ты не мой заложник. Ты можешь уйти, если хочешь.
— Нет, — качает головой он. — Домой.
Дом.
Дом.
Смятение на моем лице сменяется полным недоверием.
Он не может иметь в виду...
— Имират. — Мой живот сжимается, когда Аллиард произносит это слово с таким почтением. Я прижимаю локоть к синяку, чтобы убедиться, что я не сплю.
Я отодвигаюсь от него еще дальше и сглатываю желчь, которая поднимается к горлу.
— Я не понимаю, что ты имеешь в виду.
— Король Гаррик отменил награду за твою голову после того, как ты освободила драконов. Я поехал на границу, чтобы встретиться с солдатами Имирата под белым знаменем, твой отец хочет, чтобы ты вернулась домой, и если мир рухнет, мы будем на правильной стороне войны.
— Мой отец скорее снова закует меня в цепи, чем примет в свой замок, — утверждаю я.
— Это все в прошлом. — Он пренебрежительно машет рукой. — В конце концов, ты с этим смиришься.
— Скажи, когда Гаррик бросает кость, ты гоняешься за ней, виляя хвостом? — Мучения, которым я подверглась, остались в его прошлом, потому что не он должен жить с воспоминаниями.
— Он не убьет тебя, Элоин, — в его голосе послышались оборонительные нотки.
— Я благодарна, что у тебя никогда не было детей, если это твой стандарт отцовства. — Сухой смех пронзает меня. — Я скорее сожгу этот замок дотла, чем займу трон и продлю правление Атарах. Мои драконы не вернутся в свою тюрьму, и я тоже.
— Эти звери нестабильны и опасны. — Он тянется ко мне, и его взгляд становится мягче, но это лишь вызывает у меня подозрения.
— Что ты знаешь?
— Элоин, пожалуйста, будь...
— Не смей требовать, чтобы я изменила свою реакцию на твое предательство. Маска спала, я вижу тебя таким, какой ты есть. — Я поднимаюсь с дивана, чтобы увеличить расстояние между нами. — Что ты знаешь?
Он вздыхает и проводит рукой по бороде, взвешивая последствия, если он скажет мне сейчас или скажет, когда я буду достаточно близко к его королю, чтобы сжечь его.
— Твой отец никогда не причинял драконам физического вреда. Он решил поиграть с их разумом, наняв мага, чтобы тот воссоздал твою сущность, несмотря на то, что ты была в подземелье, и я полагаю, что он продолжал делать это, пока ты была в Эстиллиане. Гаррик дал бы им чувство надежды и утешения, прежде чем вырвать его, но он не плохой человек, Элоин. У всех нас есть кровь на руках.
Ужас охватывает меня, когда я вспоминаю, как смягчились глаза драконов в комнате перед тем, как вошел Кейден. Их пытали до такой степени, что они атаковали надежду, прежде чем она могла их коснуться. Я знаю, что они чувствовали мою боль, пока я была в темнице, поэтому они должны знать, что я не хотела оставлять их, когда исчезла.
— Мои руки недостаточно окровавлены, и скоро будут покрыты пеплом, — заявляю я. Гаррик, мой отец. Он должен быть тем человеком в этом мире, который защитит меня от других, а не запятнает свои руки моей кровью.
Аллиард стоит напротив меня и копирует мою позу, расправляя плечи, чтобы казаться больше.
— Ты – изгнанная принцесса. Эстиллиан не может защитить тебя от королевств этого мира. Это был твой выбор – выйти из укрытия, и я предупреждал тебя о глупости. Имират обеспечит тебе необходимую безопасность.
— Меня приковали цепью, когда мне было почти пять лет! Где тогда была моя безопасность?
— Он сделал это ради блага своего королевства! — кричит Аллиард. — В пророчестве говорилось, что ты можешь стать погибелью Имирата. Он решил сначала стать королем, а потом уже отцом.
— А как же Галакин? Разве не ты сказал, что я должна принять предложение руки и сердца от них, чтобы отдалиться от Имират? — Его снисходительность обрушивается на меня, и все, что я вижу, красное. Гнев бурлит в моей крови, кипятит мой нрав и точит мои когти. — Я освободила своих драконов от стен, за которыми он прячется. Стены, в которые ты заставил меня поверить, были непроницаемыми. Ты манипулировал мной, заставив поверить, что защищаешь меня, скрывая подробности о замке Имират, что спасательная операция бессмысленна.
— Тебе больше не нужен Галакин, раз твой отец отменил награду, — рычит Аллиард. — Ты ведешь себя неразумно.
— Лично я бы определила, что запирать ребенка в темнице по прихоти неразумно. Пророчество было полно возможностей, но судьба Гаррика была предопределена его собственными действиями. Он жалкое подобие короля, и он встретит смерть как трус, которым он и является. — Я повела плечами, чувствуя, как мой ядовитый гнев проходит сквозь меня без противоядия. — Я рада, что мои драконы убили Изиру. Они избавили меня от этой задачи.
— НЕ ГОВОРИ О МОЕЙ СЕСТРЕ ТАК! — Его тело трясется, а лицо краснеет до такой степени, что кажется, будто он вот-вот взорвется.
— Ты знал обо всем, что со мной произошло, пока это происходило. — Я смеюсь, пока смех не становится пронзительным и безумным, когда правда становится очевидной. — Ты вывез меня из Имирата после ее смерти, чтобы отомстить моему отцу, и пожалел об этом только тогда, когда понял, насколько глубоко предательство коренится в твоем импульсивном порыве. О, дядя, ты хуже, чем бесхребетный. Ты дурак.
— Ты вернешься в Имират, даже если мне придется тебя заставить. Со временем ты поймешь. — Он даже не отрицает того, в чем я его обвинила, потому что не может. Я была невежественна, думая, что он любит меня. Я была не более чем плохой инвестицией и неуместной милостью.
— Ты знаешь все, что эти охранники сделали со мной, и что мой отец это одобрял, и ты все равно хочешь, чтобы я вернулась.
Это не вопрос, но он отвечает на него без всякого сожаления.
— Да. Король Эагор информирует Командира Велеса об изменении планов. Не думай, что, раздвинув перед ним ноги, ты обеспечишь его преданность.
Я не позволяю обиде проявиться на моем лице.
— Ты кажешься озлобленным. Когда ты распространял свою злость на Гаррика, разве это не дало желаемых результатов?
Он скалит зубы, как дикое животное.