— Можем мы делать это медленно, чтобы было не так больно?
— Да.
На этот раз Алек не просто входит в меня, а вместо этого проводит своим членом вверх-вниз по моему входу, и от этого я быстро вращаю бедрами для большего трения. Меня охватывает жар, и я становлюсь скользкой от возбуждения к нему.
Он снова целует меня, и все наши эмоции сталкиваются, создавая дикую бурю, которую мы не можем контролировать.
Когда он располагается у моего входа, то не спешит и входит в меня всего по дюйму за раз. Мы продолжаем целоваться, наши губы разделяют мечты, которые никогда не сбудутся.
Будущее, которое никогда не было предназначено для нас.
Мы делимся нашими заботами и страхами.
Алек погружается в меня до самого основания, и, прерывая поцелуй, издает стон.
— Ты чувствуешься идеально. — Он убирает руку с моей шеи и проводит большим пальцем по линии подбородка. — Ты – рай посреди ада.
Он остается неподвижным, и в темноте кажется, что мы действительно смотрим друг другу в глаза.
— Я не хочу жить без тебя, Эверли, — шепчет он хриплым голосом.
— Я тоже не хочу жить без тебя, — признаюсь я.
— Если это конец нашей жизни, то я хочу провести ее именно так ... с тобой в моих объятиях.
Эмоции переполняют меня, и я жалею, что у меня не осталось ни одной слезинки, чтобы пролить ее из-за трагедии, которая произошла в нашей жизни.
Наши рты соприкасаются, и Алек начинает входить в меня. Я поднимаю руки и, положив предплечья ему на плечи, запускаю пальцы в длинные пряди его волос.
Я встречаю каждый его толчок и настолько теряюсь в близости между нами, что с абсолютной уверенностью знаю, что люблю Алека.
После всего, через что мы прошли вместе, не думаю, что когда-нибудь смогу полюбить другого человека так, как люблю его.
Алек ускоряет темп и, просунув руку между нами, потирает пальцем мой клитор.
— Кончи для меня, моя маленькая любовь.
Мое тело повинуется ему, и вскоре я уже дрожу и бьюсь в конвульсиях, когда безудержное наслаждение захватывает каждый дюйм моего тела.
— Я люблю тебя, — признается он мне в своих чувствах.
Задыхаясь от наших занятий любовью, я говорю:
— Я тоже тебя люблю.
Мои слова доводят Алека до оргазма, и когда он опустошает себя внутри меня, то повторяет самые драгоценные слова, которые я когда-либо слышала:
— Я люблю тебя. Я люблю тебя. Я люблю тебя.
Глава 13
Алек
Эверли думает, что прошло всего три недели, но я уверен, что мы здесь уже больше месяца.
Из-за того, что нас кормят только раз в три дня, я потерял большую часть своего веса и мышечной массы. Лицо Эверли осунулось, и когда она пытается поделиться со мной своей едой, мне приходится всеми силами отказываться от объедков, чтобы она могла насытить свое тело.
Я все еще не видел Винсента с первого дня, и беспокойство за брата съедает меня заживо. Насколько я знаю, Винсент уже мертв.
Нас также не выводили из комнаты для пыток с тех пор, как Проди принудил нас заняться сексом. Но это не значит, что мы не страдаем.
Мое беспокойство за брата и наблюдение за угасанием Эверли – это другой вид пытки, к которому ничто в этом мире не могло меня подготовить.
Днем мы с Эверли сидим бок о бок, а ночью я сажаю ее к себе на колени, чтобы мы могли согревать друг друга, пока пытаемся немного поспать.
Сон. Не то, чтобы у меня получалось заснуть. Лишь иногда мне удается задремать, но в основном я просто смотрю в темноту, прислушиваясь к тихому дыханию Эверли.
Я начинаю терять последнюю надежду на то, что отец найдет нас. Это только вопрос времени, когда Проди убьет нас.
Я всегда знал, что моя жизнь закончится кровавой смертью, но осознание того, что Эверли не доживет до своего девятнадцатилетия, медленно убивает меня.
— Когда я была маленькой, моя мама пекла мини-кексы, чтобы у меня была настоящая еда, пока я играла со своим чайным сервизом, — внезапно вспоминает Эверли. — Сейчас я бы все отдала за один из таких кексов.
— Моя мама готовит лучший медовый пирог, — бормочу я. — Это одно из последних блюд, которые я съел перед засадой.
— По чему еще ты скучаешь? — спрашивает она.
— По моему лучшему другу Мише и его сестре Тиане. Мои родители усыновили их, когда мы были маленькими, так что мы росли вместе. Я очень близок с Мишей.
— Раньше у меня была лучшая подруга, но она переехала, а после смерти родителей я потеряла с ней связь.
— Это отстой, — бормочу я. Затем серьезно говорю: — Кто-то вроде тебя никогда не должен быть одинок. Ты заслуживаешь идеальной жизни.
Эверли поворачивает голову, прижимаясь другой щекой к моей груди.
— Иногда я задаюсь вопросом, что я такого сделала, чтобы заслужить это.
— Ты ничего не сделала. — Я глажу ее спину. — Это все из-за меня.
— Ты не имеешь никакого отношения к смерти моих родителей, — шепчет она. — С тех пор как как их не стало, все пошло наперекосяк. Я надеялась, что эта поездка даст мне передышку, и я смогу понять, как жить без них.
А теперь, возможно, у нее не будет жизни, в которой она могла бы разобраться.
Разочарование и чувство бессилия наполняют мою грудь. Хотелось бы мне обладать силой десяти тысяч человек, чтобы я мог вытащить нас из этого ада и обеспечить ее безопасность.
Пребывание в темной комнате с Эверли приучило меня любить ее. Бороться с эмоциями невозможно, потому что наше адское заточение вынудило нас соединиться на таком уровне, о существовании которого я никогда не подозревал. Даже наше дыхание синхронизировано.
Эверли стала частью меня, как плоть, покрывающая мои кости.
Мой разум говорит мне, что все, что мы чувствуем, происходит из-за кошмара, который мы вынуждены переживать ежедневно, но мое сердце говорит мне, что я никогда не полюблю другую так, как люблю ее.
Наша любовь – нечто более глубокое ... первобытное. Она стала единым целым с моей волей к выживанию.
— О чем думаешь? — Спрашивает Эверли.
— О том, как сильно я тебя люблю, — отвечаю я.
Неважно в каком я состоянии, ведь женщина в моих объятиях владеет каждым дюймом моего сердца.
Она трется щекой о мою грудь.
— Представь, что произойдет чудо, и мы волшебным образом перенесемся из этой комнаты в любую точку мира.
Усмешка растягивает мои губы.
— Хорошо.
— Ты пойдешь со мной и будешь жить нормальной жизнью или вернешься в Братву?
Блять.
Прежде чем я успеваю ей ответить, она добавляет:
— Помни, это выдумка. Что бы ты ни выбрал, никаких последствий не будет.
В темноте я беру ее за руку и переплетаю наши пальцы.
— В идеальном мире без последствий я бы выбрал Братву и тебя.