— О Боже, — стонет она.
Ее пальцы хватают меня за волосы, но вместо того, чтобы оттолкнуть, она сильнее прижимает меня к своей груди.
Она, блять, может задушить меня, мне все равно.
Я массирую ее другую грудь и двигаюсь вниз.
Мой взгляд останавливается на шрамах от трех пулевых ранений, и мое сердце сжимается.
Я целую каждую из них, благодаря все святое за то, что она не умерла.
Мой маленький боец победил все трудности.
Ухватившись за ее леггинсы и трусики, я стягиваю их с ее ног. Когда она оказывается обнаженной подо мной, у меня перехватывает дыхание от ее вида.
Мы занимались сексом дважды, и ни разу я не видел ее обнаженной.
— Ты такая чертовски красивая, моя маленькая любовь.
Я раздвигаю ее ноги шире, и Эверли издает писклявый звук.
Она была неопытна до нашей встречи и ни с кем не была с тех пор, как мы сбежали.
Я рискну предположить, что никто еще не ласкал ее киску.
Мои подозрения подтвердились, когда она спросила:
— А ... что ты там делаешь внизу?
Усмехнувшись, я бормочу:
— Собираюсь свести тебя с ума. Держись за что-нибудь.
— Что? — шепотом вскрикивает она, но звук прерывается, когда мой рот прижимается к ее клитору.
Не в силах медлить, я пожираю ее киску, пока с нее не начинает капать. Вспоминая, какой тугой она была, я ввожу в нее палец, чтобы растянуть ее.
Я хочу, чтобы моя женщина была готова; чтобы ей понравилось, когда я буду трахать ее.
Глава 42
Эверли
Предполагалось, что это будет просто поцелуй, но, когда голова Алека оказывается между моих ног, я не могу заставить себя остановить его.
Все мои намерения не торопить события вылетели в окно.
Мое тело напряжено, и я хватаю Алека за голову, чтобы убедиться, что он не остановится.
Я чуть не умерла от смущения, когда он уставился на ложбинку у меня между ног, но в тот момент, когда он начал посасывать и облизывать мой клитор, удовольствие стало слишком приятным, и смущение улетучилось вместе с моими намерениями.
Он вводит в меня палец, и моя задница приподнимается над кроватью. Мои бедра поворачиваются, и я бесстыдно трусь о его рот.
— Дерьмо, — выдыхаю я. — Алек.
Мужчина ласкает мой клитор, одновременно доводя меня до изнеможения.
Наслаждение взрывается внизу живота, и мое тело содрогается от интенсивности. Оргазм захлестывает меня, и с моих губ срываются хрипы и стоны.
Я слишком громкая.
Я быстро закрываю рот обеими руками, а Алек не отпускает мой клитор. Он продолжает, продлевая мощный экстаз, омывающий меня и превращающий мое тело в дрожащее месиво.
Я цепенею, когда он, наконец, поднимает голову и снова целует три шрама, прокладывая путь вверх по моему телу.
Я убираю руки ото рта и шепчу:
— Это было потрясающе.
Его глаза встречаются с моими, и только потом он думает спросить:
— Ты не против, если мы продолжим?
Я сажусь и толкаю его назад, пока он не встает с кровати, говоря:
— Мы определенно продолжим.
Я развязываю его галстук, а затем расстегиваю пуговицы на рубашке. Слезая с кровати, я стягиваю ткань с его плеч и позволяю ей упасть на пол.
Его грудь и пресс – произведение искусства, и я провожу кончиками пальцев по твердым мышцам. На боку у него шрам, а возле плеча – еще один. Раньше их не было.
Опустив руки к его ремню, я расстегиваю его, а затем расстегиваю пуговицу на брюках и тяну вниз молнию.
Я просовываю руки под ткань, и мои глаза устремляются к нему, когда я спускаю ткань с его ног.
Алек сбрасывает туфли и, стянув брюки и боксеры, снимает носки.
Я подхожу к нему сзади, чтобы видеть его спину, и у меня в груди закипают эмоции от всех шрамов, пересекающих его кожу. Я провожу пальцами по меткам, отчетливо вспоминая каждый удар хлыста.
Прижавшись лицом к его спине, я шепчу:
— Я так и не смогла поблагодарить тебя за все, что ты сделал, чтобы защитить меня.
— Тебе не нужно меня благодарить, — бормочет он.
Я снова обхожу его, и когда мы оказываемся лицом к лицу, упиваюсь видом его мускулистого тела.
Его член больше, чем я помню, и я молю Бога, чтобы мне не было больно, как в первый раз, когда мы занимались сексом.
Алек хватает меня за бедра и притягивает к своему телу. От ощущения его твердости, прижимающейся к моему животу, мои щеки вспыхивают.
— Это первый раз, когда я полностью обнажена перед мужчиной, — признаюсь я.
Когда я потеряла девственность, парень ужасно спешил, потому что мы припарковались у торгового центра, что даже не разделись.
Второй раз у меня был секс, когда нас с Алеком заставили.
В третий раз было слишком темно, чтобы что-то разглядеть.
Улыбка расплывается по лицу Алека.
— Значит, я единственный мужчина, который когда-либо увидит тебя обнаженной?
Когда я киваю, на его лице появляется выражение удовлетворения.
Алек поднимает руку и убирает волосы с моего лица.
— Хорошо.
— Ты такой пещерный человек, — поддразниваю я его.
Он поднимает меня, и мгновение спустя моя спина ударяется о матрас. Он ползет по моему телу, но останавливается, прежде чем лечь.
— У тебя есть презервативы?
Я качаю головой, и выражение опустошения на его лице почти заставляет меня рассмеяться.
— Я принимаю таблетки.
Он тут же хмурится.
— Зачем? Ты же не живешь половой жизнью.
— Это для регулирования моих месячных. После того как я родила Винсента, у меня начались сбои.
— Господи, — бормочет он, опускаясь на меня сверху.
От ощущения его веса и обнаженного тела, прижатого к моему, мое желание к нему резко возрастает.
Алек смотрит мне в глаза, и от его любви ко мне в них появляются золотые искорки.
Он опускает голову, и его рот снова завладевает моим.
Боже, я могла бы потеряться в его поцелуях.
Его руки скользят по моему телу, и такое чувство, что он пытается запомнить каждый изгиб и дюйм моей кожи.
Перемещая руки на его плечи, я провожу пальцами по его мускулистой спине. Достигнув впадины его поясницы, я почти колеблюсь, прежде чем схватить его за задницу.
Боже.
Пока Алек целует меня с обжигающей страстью, он прижимает свое предплечье к моей голове и, протянув руку между нами, пристраивается у моего входа.
Он прерывает поцелуй и прижимается своим лбом к моему, наши взгляды встречаются.
— Готова?
— Да.
Уголок его рта приподнимается, и с любовью в глазах он медленно входит в меня.
Воздух напрягается, и что-то вибрирует между нами. Мое сердце наполняется неконтролируемой любовью, и я быстро становлюсь эмоциональной.
Возникает неприятная боль, но она терпима, когда он заполняет меня полностью, а потом еще и еще.