— Ты восемнадцатилетняя американка из Огайо, которая потеряла родителей и осталась одна в этом мире. Ты выросла в защищенной семье и понятия не имеешь, как справиться с дерьмовой ситуацией, в которой мы оказались. Ты позитивный человек, потому что, несмотря ни на что, у тебя все еще есть надежда выбраться из этого живой. — Я делаю паузу на мгновение, а затем добавляю: — И ты либо добрый, либо слабый человек, раз согласилась обменяться одеждой с незнакомой девушкой. — Мой взгляд обращается к двери. — Я знаю о тебе все, что стоит знать.
Я чувствую, как глаза Эверли прикованы ко мне.
— Тебе не обязательно быть придурком.
Может, она и красива, и при других обстоятельствах я бы воспользовался своим шансом, но сейчас не время и не место для того, чтобы знакомиться с кем-то. Привязанность к ней сделает меня уязвимым.
Проходят часы, а ничего не происходит. Невозможно определить время, потому что в комнате нет окон.
Я хочу пить, и мой желудок постоянно урчит.
Эверли продолжает ерзать в углу, давая мне понять, что ей нужно в туалет.
Мой мочевой пузырь переполнен, но я смогу продержаться еще несколько часов.
Больше всего на свете я беспокоюсь о Винсенте. Он старший сын Асланхова, поэтому они будут пытать его раньше, чем меня.
Возможно, они пытают его в этот самый момент.
Я сохраняю бесстрастное выражение лица. Как меня учили.
Папа выбивал из нас все дерьмо, пока мы не научились не проявлять никаких эмоций. Теперь я понимаю, почему он это делал.
Мой отец нехороший человек, и, честно говоря, он не очень хороший отец. Меня вырастил один из боссов Братвы, и единственную любовь я получаю от мамы, Винсента, Миши и Тианы.
Их любви мне достаточно.
Честно говоря, это больше, чем большинство людей в моем положении когда-либо получали.
Поднявшись на ноги, я подхожу к двери и стучу в нее, крича:
— Некоторым из нас нужно в туалет.
Я снова стучу кулаком в дверь, и, услышав шаги, отхожу к другой стороне комнаты.
Эверли быстро встает и подходит ко мне, прижимаясь боком.
Когда дверь открывается, внутрь входит приспешник Проди.
Я наклоняю голову в сторону Эверли.
— Ей нужно в туалет. — Когда мужчина колеблется, я говорю: — Если ты не хочешь, чтобы от нас здесь воняло. Решай сам.
С пистолетом наготове он жестом приглашает нас подойти, что я расцениваю как хороший знак: они намерены оставить нас в живых на некоторое время.
Этот приспешник ниже меня ростом. Я почти уверен, что справлюсь с ним, но потом, когда мы идем по коридору, вижу других вооруженных солдат.
Я запоминаю планировку здания, пока мы проходим мимо четырех закрытых дверей, прежде чем добираемся до туалета с тремя кабинками и раковинами. Здесь есть крошечное окно, которое заварено.
Винсент может быть в любой из этих комнат.
Приспешник приставляет дуло пистолета к моей голове и кивает в сторону кабинок.
— У вас одна минута, principessa2.
Эверли бросается в кабинку, и через пару секунд раздается звук, похожий на водопад.
Когда она недостаточно быстро выходит из кабинки, приспешник рявкает:
— Время вышло, principessa.
Через несколько секунд дверь открывается, и Эверли выходит с пылающими щеками.
— Выпей воды, — инструктирует приспешник.
Я смотрю, как она утоляет жажду, и только когда дуло пистолета направлено ей в голову, получаю кивок, чтобы сходить в туалет.
Мне нет никакого дела до того, что девушка находится в туалете, пока я спускаю воду и занимаюсь своими делами.
Я споласкиваю руки и выпиваю свою порцию, а затем оттолкиваю Эверли в сторону, чтобы встать между ней и пистолетом. Бедняжка дрожит, как гребаный лист.
Из-за моего спокойного поведения приспешник свирепо смотрит на меня, и подталкивает к двери.
Нас ведут обратно не в нашу комнату, а заталкивают в другую, где Проди сидит на стуле, а Винсент стоит на коленях посреди бетонного пола.
Моего брата избили, и рядом с ним лежит один из его коренных зубов. В отличие от нас, он скован наручниками.
Блять.
На штативе стоит камера. Наверное, чтобы отправить отцу записи наших пыток.
Если Проди думает, что это заставит мафию и Братву разорвать связи, он чертовски глуп.
Я с усилием отрываю взгляд от Винсента и с отсутствующим выражением лица смотрю на Проди.
Пусть начнется веселье.
Глава 6
Эверли
Мое тело болит от тревоги и ужаса, которые я испытываю.
По крайней мере, мой мочевой пузырь больше не планирует лопнуть, но, стоя в комнате с нашими похитителями, я быстро забываю о своем облегчении.
Они собираются убить одного из нас?
Или всех?
Мой взгляд останавливается на зубе рядом с Винсентом, и я чувствую боль в челюсти.
Боже.
Это ужас. Чистый долбаный ужас.
Мой взгляд блуждает по комнате, дыхание уже срывается с губ.
Как я переживу это?
— Сними наручники с Винсента, — приказывает главный.
Другой парень расстегивает наручники Винсента, затем отдается другой приказ.
— Вставай, Винсент.
Я смотрю, как брат Алека поднимается на ноги. На его избитом лице то же бесстрастное выражение, что и у Алека.
Риккардо жестом обращается к своему охраннику или солдату. Я не уверена, как его называть.
— Дарио застрелит одного из вас, только если ... — Риккардо встает и смотрит на Винсента. — Ты выберешь, кого будут пытать следующим. Если откажешься, Дарио убьет одного из вас.
О, Боже.
Нет.
Мои глаза дико мечутся между всеми мужчинами, потому что я знаю, что за этим последует. Винсент ни за что не выберет Алека. Я для него незнакомка.
Винсент смотрит в глаза Алеку, и по мере того, как ползут секунды, мое сердце выпрыгивает из груди.
— Девушка, — бормочет он.
Нет. О Боже, нет!
— Это был легкий выбор, — посмеивается Риккардо. — Хотя я удивлен. Если она встречается с твоим братом, он будет в ярости от того, что ты мучаешь его девушку.
Винсент не знает о лжи!
Взгляд Винсента мечется между мной и Алеком, но он ничего не говорит.
Риккардо снова садится, затем рявкает:
— Ты слышал меня, Винсент. Пытай девушку.
Винсент сжимает руки в кулаки, и когда он делает шаг ко мне, я отступаю на шаг назад.
Я не сомневаюсь, что он убьет меня, чтобы спасти Алека.
Мужчина, которого, как я теперь знаю, зовут Дарио, направляет свой пистолет на Алека.
— У тебя есть три секунды, прежде чем Дарио убьет Алека, — бормочет Риккардо, словно мы ему надоели.
Мои глаза все еще дико мечутся по сторонам, когда Винсент бросается вперед. Его кулак врезается мне в щеку, и от мучительной боли, пронизывающей весь мой череп, я падаю, как мешок с картошкой.