Меня охватило чувство паники.
В последнее время я скрывала от семьи так много, а ведь обычно была с ними открытой книгой. Я не знала, почему до сих пор не рассказала им о тех идеях, что сначала появились в виде каракулей на салфетках, а потом превратились в полноценный бизнес-план.
Может, потому что хотела доказать, что справлюсь сама, после того как мне просто передали бар.
А может, потому что, двигаясь в этом направлении, я закрывала двери в прошлое, а не открывала их заново, как того хотела моя семья.
Пустота, пришедшая на смену краткому ощущению победы, снова накрыла меня.
Пальцы слегка дрожали, когда я напечатала ответ.
Я: У меня есть планы на землю вокруг бара.
Мак: «эмодзи закатывающих глаза» Бар, бар, бар! Только о нём и говоришь. Хоть немного потрать на себя. Ты в Вегасе! Иди за покупками, купи что-нибудь красивое, посмотри шоу. Может, наконец, потанцуешь, раз так это любишь?
Я замешкалась. Может, она права. Может, это поможет на какое-то время заглушить пустоту, прежде чем я вернусь к своим серьёзным делам.
Я: Может быть.
Мак: Я видела фото спонсора турнира на сайте. Он выглядит так, будто у него должны быть отличные танцевальные движения.
Глаза Рэйфа Маркеса снова вспыхнули в моей памяти, посылая разряд по позвоночнику.
Райдер: О ком, чёрт возьми, вы говорите?
Мэддокс: Выглядел как самодовольный козёл. Возможно, это единственный раз, когда я не соглашусь с Мак.
Моя улыбка стала шире от их защитной реакции. Хотя Райдер сначала подначивал всех разговорами про секс, это было только ради того, чтобы позлить остальных. Ему не хотелось думать о том, что я, младшая в семье, действительно могу спать с кем-то, так же, как и Мэддоксу.
Я: Мне надо переодеться и поесть, пока я не свалилась в голодный обморок. Люблю вас.
Джемма: Береги себя, Демонёнок. Пей только из бутылки, которую сама откроешь.
Мэддокс: Может, тебе не стоит выходить одной?
Джиа: Сэди прекрасно умеет навешивать люлей и ставить на место.
Доверие Джии ко мне согрело душу. По моей просьбе она без всяких вопросов потратила уйму времени в прошлом году, обучая меня приёмам самозащиты, которые она освоила, работая под прикрытием в АНБ. Сначала это было просто для того, чтобы я могла без проблем вышвыривать зачинщиков драки из бара, но в итоге помогло вернуть мне часть уверенности, которую я потеряла.
Почти три года после того, как меня подстрелили, я всё ещё оставалась слабее, чем мне хотелось бы. Всё ещё носила на себе изгибы и мягкость, которых не было до месяцев реабилитации. Но я стала сильнее, чем год назад.
И не только физически.
Теперь у меня был план. Иногда он казался таким же пустым, как победа в турнире, но, по крайней мере, это была цель. Направление, которое могло оставить после меня ещё одно наследие Хатли. Разве это не имело значения?
Сняв строгую рубашку и брюки, в которых выступала, я уставилась в шкаф на другие вещи, что привезла с собой. Только рабочая одежда — джинсы, футболки, поношенные ковбойские сапоги. Ни одного платья.
Телефон снова пискнул, и я вытащила его, увидев личное сообщение от старшего брата.
Райдер: Ты знаешь, как я отношусь к тому, что ты тратишь время и деньги на этот бар. Когда ты уже поймёшь, чего хочешь на самом деле, Демонёнок? Начнёшь гнаться за своими мечтами, а не пытаться удержать на плаву умирающий бизнес?
Мы не раз спорили об этом в прошлом году. Я не ответила, и тогда он добавил:
Райдер: Ты была права, когда сказала, что я не жил по-настоящему, Сэди. Я закрылся от всего. Благодаря тебе у меня теперь есть не только дочь, но и Джиа, и ещё один ребёнок на подходе. У меня есть семья, о которой я и мечтать не мог. Всё потому, что ты знала, когда нужно было меня подтолкнуть. Считай, что теперь толкаю я. Хочу, чтобы ты тоже нашла дорогу обратно к своим мечтам.
Я: Я здесь, разве нет? Я снова бросила. Снова выиграла.
Райдер: Что ты почувствовала?
Если бы я сказала ему правду — что это казалось пустым, словно я шагнула в мираж из прошлого и не смогла по-настоящему ощутить радость победы — он бы не отступил.
Я: Невероятное ощущение. Я знала, что выиграла, ещё до того, как дротик приземлился.
Райдер: Отметь победу. Но будь осторожна. И, несмотря на все наши подколки с Джеммой и Мэдсом, я не хочу знать подробности, если ты окажешься в постели с каким-нибудь случайным придурком.
Я улыбнулась, внезапно решившись поступить так, как советовала моя семья.
Я куплю платье. Закажу выпивку. Найду место, где можно станцевать линди-хоп. И просто буду наслаждаться моментом, оказавшись в городе, который никогда не спит.
Вряд ли я приведу кого-то в номер, но, может быть, позволю угостить себя пивом с крышкой, что откручивается.
А ещё, возможно, где-то по пути я найду ту самую Сэди, которая мечтала изучать международное право, выиграть Тройную корону дартса и путешествовать по миру, борясь за справедливость.
Может, я снова стану той дерзкой девчонкой, из-за которой мои родители и братья не могли спокойно спать по ночам, а не той, на кого теперь рассчитывают как на надёжную замену отсутствующим работникам на ранчо и на того, кто проводит вечера, разливая пиво в баре, который принадлежит нашей семье уже больше века.
Может, я наконец пойму, действительно ли та Сэди, которой я стала — владелица бара, человек с бизнес-мышлением — это новая версия меня.
Или же за углом меня ждёт нечто большее, о чём я пока даже не догадываюсь.
Глава 2
Рэйф
Было уже почти одиннадцать часов вечера, когда я направился в пиано-бар, спрятанный в дальнем углу отеля. Это всегда была моя последняя остановка за ночь после обхода всех заведений. Мой маршрут начинался с The Marquis Club — громкой музыки и переполненного танцпола, затем шёл казино с его звоном игровых автоматов, вращением рулетки, криками клиентов и звоном бокалов. После этого я заглядывал на стойку регистрации и в рестораны в разном порядке, в зависимости от нужд персонала, но всегда завершал рабочий день в тишине пиано-бара. Брал одину порцию бурбона, медленно пил, просматривая дневные отчёты, а потом направлялся в пентхаус, который называл своим домом, чтобы на следующий день повторить всё сначала.
Из всех бизнесов, которые я построил с нуля за последние двенадцать лет, этот отвечал всем моим требованиям. Я гордился им больше, чем чем-либо ещё из своих достижений. Наблюдать, как «Крепость» сияет в лучах восходящего и заходящего солнца, почти дарило мне то же чувство умиротворения и удовлетворения, что когда-то давали ревущий водопад и бескрайние холмы.
На несколько мимолётных месяцев это заполнило пустоту, которая царила в моей жизни почти полтора десятилетия. Но теперь, когда дни становились длиннее, а рутина — холоднее, я чувствовал, как эта чёрная дыра снова подкрадывается ко мне, вместе с беспокойным желанием забросать её чем-то новым.
Возможно, дело было не столько в однообразии, сколько в смерти моего брата пять месяцев назад. Возможно, вынужденный визит на родные холмы для его похорон пробудил во мне новую волну беспокойства. Как бы там ни было, каждый раз, когда солнце освещало шпили «Крепости», перед глазами вставал не мой отель-казино, а отражённый в воде рек на нашей семейной земле свет.
Я стиснул челюсти, а плечи напряглись, когда я напомнил себе, что к концу года ранчо исчезнет навсегда. Оно больше не сможет разрывать моё сердце и терзать душу. У меня будет это — отель-казино, наполненный жизнью, вместо ранчо, утопающего в уединении природы.
Лёгкое чувство вины кольнуло меня при мысли о продаже земли. Дело было не в том, что я избавлялся от векового наследия, а в том, что Фэллон будет ненавидеть меня ещё сильнее, чем уже ненавидит. Но моя дочь справится. Маркесы — люди стойкие. Мы терпим и делаем то, что должны, чтобы выжить. Я узнал это от своей матери, которая дважды сражалась с дьяволом по имени рак, прежде чем он забрал её, когда мне было восемь. Выживание принимает разные формы.
Моя дочь поймёт это, так же как когда-то понял я.