Я оставил Адама, его бумаги и все вопросы позади, направляясь к выходу.
— Посмотрим, что я смогу сделать. Где они?
Фэллон удивленно посмотрела на меня, но все же кивнула в сторону задней части дома.
— В бывшей комнате экономки.
— Заказывай пиццу, — сказал я, делая шаг к выходу, но затем остановился. — Вы берете ее у Джека?
Когда Фэллон кивнула, я добавил:
— Тогда закажи мне сэндвич с фрикадельками, без сыра.
— Без сыра?! — ахнула Мэйзи, будто я совершил святотатство.
Уголки губ дернулись в улыбке.
— Папа такой странный. Он ест сыр, только если он не расплавленный и не смешанный с чем-то. Говорит, что иначе он слишком склизкий, — пояснила Фэллон.
Я направился в коридор, и вдруг в памяти всплыл еще один голос, воскликнувший с тем же ужасом, когда я сказал, что не люблю сыр. Тогда мы сидели в закусочной Джека.
Сюзанна Перк была зажата со мной в одной стороне потертой будки, напротив Спенсера и Лорен. Мне тогда было столько же лет, сколько Фэллон сейчас, может, на год больше — за год до того, как Спенсер выпустился. За год до того, как он бросил Лорен. Я тогда завидовал им. Их легкости. Тому, как они прикасались друг к другу, разговаривали.
Теперь я понимал, что я хотел не Лорен. Я хотел то, что было у них.
И даже когда мы с ней были вместе несколько коротких месяцев, это не было тем же самым. Но я все равно цеплялся за нее, думая, что наконец получил то, чего всегда хотел.
На самом деле я просто был заменой Спенсера. И, как всегда, для этих людей я оказался разочарованием. Так же, как я всегда буду плохой заменой Спенсера в глазах своей дочери. Но я был здесь. А его не было. И я сделаю все, чтобы больше не разочаровать ее. Даже если это означало принять тяжелое решение о продаже ранчо. Я не собирался поддаваться сентиментальности. Если оно не сможет себя обеспечивать, оно должно уйти.
Я остановился и обернулся к Фэллон и Мэйзи, которые все еще стояли в холле.
— Возьмем еду с собой на озеро, так что соберите сумку с напитками.
Лицо моей дочери озарилось радостью. И этого одного было достаточно, чтобы понять — сегодня я точно сделал правильный выбор.
Глава 15
Сэди
После того как мы с Фэллон закончили с лошадьми, я помогла ей убрать в курятнике и наполнить поилки для скота, а потом вернулась в дом, чтобы принять душ. Я переоделась в длинные шорты, скрывавшие мои шрамы, и майку, после чего нашла Адама в кабинете.
Я ответила на столько вопросов о ранчо, на сколько смогла, нашла для него кое-какие ответы у Райдера, а затем спросила, что ему удалось выяснить о драгоценностях. Он сказал, что у него пока не было времени разбираться с этим, и это показалось мне странным. Казалось неестественным, что именно в тот момент, когда нам больше всего нужны деньги, он отложил поиски. Но он пообещал, что проведёт остаток дня, роясь в кипах старых документов в поисках чего-нибудь полезного.
Когда я спросила, где Лорен, он направил меня в старые служебные помещения в глубине дома, за кухней. И когда я нашла её за работой, я предложила помощь. Она лишь пожала плечами и показала, как складывать салфетки, которые она проглаживала, в виде роз – их должны были разложить на тарелках для свадьбы в субботу. У нас на ранчо Хатли такого не было. Мы тоже использовали тканевые салфетки, это экологичнее, но просто складывали их в три раза и клали в плетёные корзинки на столах. По-домашнему. Почти как на пикнике.
Сначала я молчала, сосредоточившись на деле, но, когда научилась делать розы, попыталась снова завести разговор и задать ей несколько вопросов о предстоящей свадьбе. Однако впервые Лорен не хотела со мной говорить, отвечая односложно. Мне потребовалось несколько минут, чтобы понять: дело было не во мне, а в том, что она что-то приняла – транквилизаторы, обезболивающие или что-то ещё.
Женщина, которую я видела два дня подряд — энергичная, деятельная, полная идей и любви к ранчо, исчезла. Теперь передо мной стоял человек, полностью раздавленный. Её движения были медленными и размеренными, будто ей приходилось прилагать особые усилия, чтобы ставить утюг в нужные места.
Я почувствовала присутствие Рэйфа, прежде чем осознала, что он нашёл нас. Его пристальный взгляд буквально пронзал меня, пока он опирался на дверной косяк. Его мокрые волосы поблёскивали, а пряди, и без того светлее, чем борода, теперь переливались сотнями бронзовых и золотистых оттенков после всего лишь одного дня на солнце. Он переоделся в другие джинсы и серую футболку, которая обтягивала его сильные мышцы, но на ногах у него были только носки. Увидеть его таким — дома, расслабленным — казалось почти интимным.
Нет. Не так.
Он не был расслаблен. Он был напряжён, словно хищник, готовящийся к прыжку.
Он осмотрел меня точно так же, как я осмотрела его — с головы до ног и обратно. Когда наши взгляды встретились, его бровь приподнялась, и я услышала в голове безмолвный вопрос: приду ли я к нему в домик сегодня ночью или нет? Я закатила глаза, и его губы дрогнули, будто он нашёл это забавным.
— Фэллон говорит, что хочет, чтобы я взял её на лодку, — сказал Рэйф, отворачиваясь от меня и обращаясь к Лорен с всё той же полуулыбкой.
Она даже не подняла головы.
— Она злилась, что я не позволила ей пойти одной, но я сказала, что ей придётся заслужить наше доверие после того, как она в одиночку улетела на «Цессне».
Шок заставил меня выдохнуть слова:
— Она одна управляла самолётом?
Лорен поморщилась от моего вопроса, а лицо Рэйфа превратилось в злобную гримасу.
— Такого больше не повторится, — рыкнул он. — Я запер самолёт в своём ангаре, как только она прилетела в Вегас.
Теперь было понятно, почему он был в ярости той ночью, когда она появилась. Понятно, почему он вытолкнул меня из номера. Дело было не только в том, что он не хотел, чтобы его дочь меня видела. Он только что узнал, что она прилетела туда на самолёте. На самолёте! Чёрт возьми.
Лорен не переставала работать ни на секунду, пока мы говорили. Она напоминала робота. Гладь салфетку, передай, прогладь скатерть, повесь её, чтобы не помялась, переходи к следующей.
— Спасибо, что возьмёшь её, — сказала Лорен, но голос у неё был вялый, уставший.
Рэйф выпрямился и подошёл к нам. Он положил руку на её кисть, останавливая движение утюга.
— Мы все поедем. Возьмём еду, напитки, отдохнём, пока солнце не сядет.
Она резко отдёрнула руку и отошла в сторону.
— Я устала. И у меня ещё куча дел, прежде чем я лягу спать. Я благодарна тебе за то, что ты возьмёшь её, чтобы она не торчала дома ещё одну ночь.
Рэйф медленно посмотрел на её затуманенный взгляд и заторможенные движения. Он хотел что-то сказать, но передумал и посмотрел на меня.
— Купальник у тебя есть? — спросил он.
Да, был. Я не думала, что пройду в финальный раунд турнира по дартсу, и собиралась провести свободное время у бассейна. Но теперь я не была уверена, хочу ли его надеть. Здесь. С ним. В Лас-Вегасе мне было бы всё равно, кто увидит меня в бикини. Я не знала тех людей, больше не увижу их, и вряд ли кто-нибудь стал бы спрашивать меня о шрамах. Но Рэйф не пропустит их. И он вспомнит, что в воскресенье вечером я так и не ответила на его вопрос.
Но я также понимала, что его вопрос о купальнике — всего лишь вежливый способ избавиться от меня, чтобы поговорить с Лорен наедине. Я закончила складывать салфетку, положила её на стопку и поднялась.
— Пойду переоденусь.
Я вышла из комнаты, но застыла на месте, когда услышала его низкий, хмурый голос:
— Что ты приняла? Ты же говорила, что завязываешь.
— Это всего лишь обезболивающее. Я неудачно сошла с трактора после парковки и потянула спину.
— Блядь, Лорен. Это был не просто ибупрофен, да? Ты едва стоишь на ногах. Тебе нельзя гладить – ещё обожжёшь себя или сожжёшь к херам весь дом.
— Перестань ругаться на меня.
— Это так у тебя с тех пор, как Спенсер умер? Ты вкалываешь до изнеможения, а когда не работаешь, просто существуешь? Кто заботится о Фэллон? Кто следит, чтобы с ней всё было в порядке?
— Не ты! — прошипела она в ответ. — Не смей меня судить! Ты только и ждал, когда закончатся похороны, чтобы уехать. Ты даже не попытался приехать за последние десять лет. С тех пор как умер твой отец, ты ни разу не поинтересовался, как у нас дела.