Я попыталась схватить его за руку, попыталась притянуть к себе, но он вырвался.
Лорен заметила все это. Ее взгляд был ясным, безмедикаментозным этим утром, но мучительным.
— Где он? — потребовал Рэйф, но в его голосе уже не было прежней ярости. Теперь он звучал спокойно, и от этого становился только страшнее.
— Наверное, остался у своей девушки в городе, — сказала Лорен, вскинув подбородок. — Что бы ты там ни нашел, Рэйф, он сможет все объяснить. Адам бы не стал красть у нас. И он никогда бы не убил Спенсера! Он знал, как сильно я его любила.
— Он ненавидел, что ты его любила, — ответил Рэйф, и если эти слова ударили меня в грудь, я даже не могла представить, что они сделали с Лорен.
Он резко развернулся, и мы с Лорен поспешили за ним, бросая друг на друга встревоженные взгляды. Он с силой распахнул входную дверь, так же, как до этого распахивал каждую дверь, начиная с той, что вела из его комнаты.
Он махнул рукой в сторону пустого места рядом с «Ягуаром».
— Он уехал на Мерседесе, который я видел здесь на этой неделе?
— Да, — ответила Лорен.
— Дорогая машина, — заметил он, подняв бровь.
— Он хорошо зарабатывал на старой работе, Рэйф! Очень хорошо. Ему не нужны были наши деньги.
— Нужны, если он проигрывал их Пьюзо.
— Это всего лишь дружеская игра в покер! Друзья скидываются по двадцать долларов в банк! Это не то, чтобы они играли на настоящие деньги, — снова попыталась возразить Лорен. А потом повторила те же слова, что и раньше, словно пыталась убедить в этом не только Рэйфа, но и саму себя. — Адам бы не стал ставить ничего серьезного! Не после всего, что мы пережили.
— Но он ставил.
Мы все разом обернулись на тихий, уверенный голос и увидели Фэллон, приближающуюся со стороны конюшен. Как и Лорен, она уже была одета, несмотря на то, что солнце еще не успело подняться над холмами.
— Это не просто дружеская игра с двадцатидолларовым взносом, мам. И он играет каждый раз, когда мистер Пьюзо приезжает в город. Мэйзи услышала от Джордана, а Джордан — от своих родителей, которые спорили о том, сколько ее отец проиграл. Взнос за каждую игру — десять тысяч долларов. Дядя Адам играет с ним… сколько? Как минимум два года? Как думаешь, сколько он уже проиграл?
Лорен побледнела, ее колени подкосились, и только быстрые рефлексы Рэйфа не дали ей упасть.
— Что ты хочешь сказать, Фэллон? Что ты хочешь сказать? — всхлипнула Лорен.
Глаза Фэллон наполнились слезами, и она не смогла взглянуть на мать, когда сказала:
— Я думаю, он убил Спенса.
— Нет! Нет! Нет! — Лорен замотала головой, отчаянно отказываясь в это верить.
— Они же дрались той ночью, мам! Я говорила тебе об этом! — Лицо Фэллон покраснело. Она сорвала с головы шляпу и со всей силы запустила ее как можно дальше. Она приземлилась в поле на другой стороне дороги, где белые одуванчики ждали, когда их семена унесет ветер. — Никто никогда меня не слушает.
— Мы слушаем сейчас, Даки. Расскажи нам. — Голос Рэйфа был низким, надломленным и полным боли.
Слезы текли по лицу Лорен, и я подошла ближе, забирая ее у Рэйфа, чтобы он мог подойти к дочери. Он бросил на меня благодарный взгляд и тут же прижал Фэллон к себе.
— Расскажи, что ты думаешь, что случилось?
— Я слышала, как они спорили. Но к тому моменту, когда я добралась до места, где могла их расслышать… — Она посмотрела на отца, замялась на секунду, но все же продолжила: — Я уже упустила важные моменты. Все, что я услышала, это как Спенс говорил, что собирается нанять судебного бухгалтера, а Адам смеялся. Он сказал, что Спенс насмотрелся телевизора. Что если с бухгалтерией и были какие-то проблемы, то это просто небольшая ошибка, которую легко исправить. Спенс спросил его про игры в покер с мистером Пьюзо и откуда у него на это деньги. Дядя Адам сказал, что использует сбережения со времен своей финансовой карьеры и что Спенс зря себя накручивает. Он пообещал утром пройтись с ним по всем счетам, в том числе по своим личным, если Спенсу так нужно. Это немного его успокоило, и он согласился, что они разберутся со всем с утра.
Фэллон подняла на них взгляд, в котором читались злость, боль и вызов.
— Тогда почему он был на тракторе еще до рассвета? Почему поехал на утес над рекой, если всегда говорил мне держаться оттуда подальше? Почему? Никто никогда не убедит меня, что он отправился туда сам. Что он хотел там оказаться. — Она покачала головой. — Нет, он бы сидел в офисе со своей кружкой с коровьим колокольчиком в руках, ожидая дядю Адама.
Наступила тишина, и звуки ранчо окутали нас. Глухое мычание коровы вдалеке. Стук закрывающихся ворот. Обычно они казались бы успокаивающими, но сейчас только напоминали о том, что поставлено на карту и что уже было потеряно.
Лорен дрожала у меня в руках, бледная, как привидение. Ее веки были закрыты, и на мгновение мне показалось, что она вот-вот просто потеряет сознание.
— Я не могу в это поверить… — Она покачала головой, и мучительное отчаяние промелькнуло на ее лице, пока напряжение скапливалось между нами.
Потребовалось несколько долгих, прерывистых вдохов, прежде чем она снова открыла глаза. Ее взгляд упал на дочь — смелую, упрямую. Лорен резко втянула воздух, прижала ладонь к животу, оттолкнулась от меня и сделала неуверенный шаг к Рэйфу и Фэллон.
— Я не хочу верить, что Адам замешан в этом.
Когда выражение лица Фэллон стало мрачнее, Лорен продолжила:
— Но если он… Господи… — Она снова покачала головой. — Если он хоть как-то в этом замешан, он ответит. Клянусь своей жизнью.
Лицо Фэллон дрогнуло, и Лорен преодолела расстояние между ними, заключив в объятия сразу и Рэйфа, и свою дочь. У меня сжалось горло от того, как они выглядели в этот момент. Три прекрасных, но измученных человека, цепляющихся друг за друга, как будто одной этой близости хватило бы, чтобы пережить очередной шторм.
Я знала, каково это. Я видела, как мой брат держался за МакКенну и Милу, когда они чуть не потеряли мою племянницу из-за ярости Чейнсо. Я чувствовала это сама, когда мои родители обнимали меня после операции. Такие моменты меняют семью. Всего несколько секунд, несколько ударов сердца, которые расставляют на пути развилки и заставляют выбирать, куда идти дальше.
Мысль, которая пронзила меня, была такой болезненной, что я на мгновение забыла, как дышать. Что бы случилось, если бы меня здесь не было? Какой путь выбрал бы Рэйф? Если бы я не ворвалась в его жизнь и постель, смог бы он снова стать частью их семьи? Вернулся бы к женщине, к которой когда-то испытывал достаточно чувств, чтобы зачать с ней ребенка?
Но сама мысль о том, чтобы уйти, отпустить то, что я нашла с Рэйфом, отказаться от тех частей его души, которые он доверил мне, как самый ценный подарок, вызывала у меня тошноту. Я хотела, чтобы он был моим. Навсегда.
Потому что я любила его.
Я любила Рэйфа Маркеса.
Это было совершенно неуместное время, чтобы осознать это. И что еще хуже — не имело значения, поняла бы я это сейчас, завтра или через три дня. Потому что навсегда для нас никогда не было в картах.
В воскресенье я уеду, и эта альтернативная вселенная, в которую я попала, останется позади. Через неделю я снова буду стоять за стойкой бара, разливая пинты пива Вилли, своим братьям и сотням завсегдатаев, для которых МакФлэнниган был частью их жизни.
Мы оба с самого начала знали, что можем предложить друг другу. Всего лишь короткое убежище. Мгновения сладких воспоминаний и запретного удовольствия. Рэйф нужен здесь, с семьей. А я нужна в Уиллоу Крик со своей.
Мне казалось, что за эти несколько секунд, пока Лорен обнимала Рэйфа и Фэллон, прошла целая жизнь. И за эти же секунды мое сердце было украдено, и я не знала, смогу ли когда-нибудь вернуть его себе или просто проживу жизнь с еще одним неизлечимым шрамом.
— Позвольте мне позвонить Адаму и узнать, в городе ли он с Терой, — сказала Лорен. — Может, у него есть объяснение всему этому.
— Я хочу знать, где он и когда вернется, но не думаю, что тебе стоит пока говорить ему, что мы выяснили, — ответил Рэйф, бросив взгляд в мою сторону. — Сэди была права. Нам нужно найти каждую пропавшую копейку, чтобы, когда мы положим перед ним доказательства, у него не осталось шансов списать все на ошибку. Если у нас будет достаточно улик, возможно, он расскажет нам правду о Спенсе.