Её поцелуй говорил яснее слов: Я не позволю тебе взять контроль. Ты должен отпустить его. И позволить мне вести тебя так же, как ведёшь ты.
И я позволил ей. Потому что нам обоим это было нужно.
Нам обоим нужно было почувствовать силу после тех ужасных минут, когда у нас её не было, когда наша жизнь могла оборваться от одного-единственного выстрела, пронзившего всего лишь кожу и кость.
Постепенно напряжённость сменилась чем-то мягким, более нежным. Благодарностью за то, что мы живы. Облегчением от того, что мы всё ещё здесь.
Я оторвался от её губ, взял её за подбородок и отстранился ровно настолько, чтобы заглянуть ей в глаза.
— Ты уезжаешь домой, Теннесси.
— В воскресенье, Хитрюга. — Подбородок упрямо вздёрнулся.
— Завтра утром. Ты сядешь в мой самолёт, и мой пилот отвезёт тебя домой.
— Я не оставлю тебя и Фэллон, — сказала она.
И сам факт, что она включила мою дочь в это заявление, оставил во мне дыру, большую и более глубокую, чем эта проклятая царапина от пули. Большую и более болезненную, чем любое из ранений, которые я когда-либо получал.
Глава 26
Сэди
Он был полным идиотом, если думал, что я уйду, когда ему грозит опасность. Он ничего не знал обо мне и о моей крови Хатли, если полагал, что я отвернусь от любимого человека, когда его жизнь висит на волоске.
Выстрелы, прозвучавшие в нашу сторону, всколыхнули во мне целый шквал темных воспоминаний. Несколько ужасных секунд, и я снова оказалась там, на ранчо, сдавленная страхом за Милу, не в силах дышать. Снова видела, как кровь хлещет из моей ноги, а моя крошечная племянница бежит изо всех сил, пока я теряю сознание.
Так легко было снова провалиться в эмоции того дня. В тот ужас и ту боль от невозможности броситься за ней. В облегчение, когда я увидела Мэддокса. В панику, когда очнулась после операции, а врачи сказали, что я могу больше никогда не пользоваться ногой, как прежде.
Я не стану врать — мои руки все еще дрожали. Воспоминания и страх по-прежнему бурлили в крови, но я отказывалась им поддаваться. Отказывалась позволить тем, кто охотился за Рэйфом и его семьей, снова затащить меня в ту тьму, против которой я боролась почти три года. Я лишь жалела, что, как и в тот день с Милой, у меня не было оружия, чтобы защитить нас. Хоть какой-то возможности нанести ответный удар, когда свистели пули. Хоть крупицы контроля в ситуации, где у меня не было никакого.
Его рука скользнула в мои волосы, обвилась вокруг пряди, слегка потянув, заставляя меня снова встретиться с его взглядом.
— Сэди, я... — Он сглотнул, его кадык дернулся. — Блядь. Я не хочу быть причиной того, что с тобой что-то случится... или хуже. Прости, что это все всколыхнуло твои воспоминания. Что тебе снова пришлось через это пройти.
То, что он больше переживал из-за того, что я вспомнила прошлое, чем из-за того, что по нему стреляли, сжало мне сердце и сделало его еще больше моим, чем раньше. Я провела пальцами по его бороде, ненавидя ту боль и вину, что читались в его глазах, чувство ответственности, которое наверняка вцепится в него мертвой хваткой. Я слишком хорошо знала эти чувства.
— Какой-то ублюдок стрелял в тебя, это не твоя вина. — Увидев, что он собирается возразить, я покачала головой и оборвала его. — Хочешь сделать для меня что-то, Рэйф? Найди его и упеки за решетку.
Его взгляд проникал в самую глубину. Я хотела сказать, что люблю его. Хотела сказать, что ничто не отнимет меня у него. Но язык прилип к нёбу. Сейчас не время. Это прозвучало бы так же нелепо, как когда я говорила об этом Джемме.
Я осторожно выбралась с его колен и закончила очищать и перевязывать его руку.
Все это время он не сводил глаз с двери кабинета, вздрагивая от каждого звука, едва сдерживаясь в ожидании своей дочери. Когда Мила тогда сбежала от меня, когда скрылась из виду, меня накрыла паника — я не могла защитить ее, знала, что она в опасности одна, потому что я не справилась. И хоть Мила не была моей дочерью, я любила ее всей душой. Я знала, что он сейчас чувствовал. Гнев, вину, страх.
Когда входная дверь, наконец, с грохотом распахнулась, он резко вскочил, заслоняя меня собой на случай, если это окажется не его семья и не его люди.
— Папа! — Голос Фэллон эхом разнесся по коридору, и его плечи осели в облегчении.
Она ворвалась в кабинет, с бешеными глазами, с заплетенными в косички волосами, подпрыгивающими за спиной. Влетела в его объятия, сжав его так крепко, словно боялась, что он исчезнет. Её плечи сотрясались от рыданий, пока она цеплялась за него.
— Я думала, ты умер, — её голос сорвался. — Я думала, я потеряла тебя тоже!
Когда я встретилась с Рэйфом взглядом поверх ее головы, его глаза были такими же влажными, как и мои. Он поцеловал её в висок и крепко прижал к себе.
— Я не уйду, Даки. Я здесь. Ты меня не потеряешь.
Она отстранилась и замолотила кулачками ему в грудь.
— Ты не пуленепробиваемый! — Увидев повязку на его руке, она ахнула. — Ты ранен! Боже мой, почему ты не в больнице?!
— Это всего лишь царапина, — заверил он её, снова прижимая к себе. — Сэди уже обо мне позаботилась.
В кабинет вошли Ноа и Лорен, за ними — Лоренцо и Паркер. Остальная часть свадебной компании замерла в дверях, переполненная страхом, гневом и потрясением.
— Какого хрена здесь происходит? — ледяным голосом спросил Лоренцо, его спина была напряжена, от него буквально веяло яростью.
— Это ты мне скажи, — зарычал Рэйф, отодвинув Фэллон в сторону и сделав шаг вперед, словно собираясь защитить нас всех от моего кузена.
Страх, что я испытала во время выстрелов, медленно отступал, но на его место приходил новый — гораздо более коварный. Неужели мы сбежали от пуль только для того, чтобы впустить волка в дом?
Глаза Лоренцо сузились, но он не отступил. Напротив, сделал шаг ближе к Рэйфу.
— Ты думаешь, это я? Думаешь, я бы испортил свадьбу Мариэль, выстрелив в тебя, когда мог сделать это в любое время, пока ты был в Вегасе?
Они стояли, почти касаясь друг друга, как два оленя, сцепившиеся в яростной схватке. Дикие. Решительные. Оба готовы защитить то, что им дорого.
И что меня удивило — я верила Лоренцо. Несмотря на все, что рассказывал Рэйф о нападении с ножом, я верила ему. Он был прав. Я не могла представить, что он нанял бы убийцу, чтобы убрать Рэйфа прямо посреди свадьбы. Не тогда, когда весь день он относился к своему кузену с такой теплотой и заботой.
— Насколько мне известно, ничего подобного не случалось ни на ранчо, ни в Риверсе, пока ты не появился здесь со своими чертовыми криминальными разборками, — резко сказал Рэйф.
Лоренцо презрительно усмехнулся, и они замерли, уставившись друг на друга, словно ожидая, кто первым сделает шаг. Напряжение в воздухе сгущалось, сердце стучало у меня в груди, и я приблизилась к Рэйфу, не зная, что именно сделаю, но готовая как-то помочь.
Позади Лоренцо вперед вышел Никки.
— Пьюзо, какого черта тут происходит?
Лоренцо не отвел взгляда от Рэйфа, но заговорила Лорен, которая поспешила к молодоженам.
— Мне очень жаль, что это случилось. Жаль, что ваш вечер был испорчен таким образом. Здесь, в доме, все в безопасности, и если вы позволите нам немного времени, я обещаю, что мы сделаем все возможное, чтобы разобраться в ситуации. — Она указала на гостиную через коридор. — Давайте пройдем туда, я распоряжусь, чтобы принесли напитки, а ужин перенесли из шатра в нашу столовую.
— Лоренцо? — Голос Мариэль дрогнул, в темных глазах застыла тревога, а тщательно уложенные волосы растрепались.
Мой кузен наконец отвел взгляд от Рэйфа и посмотрел на Мариэль.
— Иди с Лорен. Я разберусь.
Она колебалась, но затем позволила Лорен взять себя за руку и увести вместе с остальными гостями в гостиную.