Я сунула патроны в карман и аккуратно убрала туда же пустой пистолет, пока не найду, во что его спрятать. Когда развернулась, Рэйф уже стоял вплотную, упираясь ладонями в столешницу по обе стороны от меня, загоняя меня в ловушку между собой и полками.
Пространство между нами мгновенно наэлектризовалось. Будто воздух заполнили вспышки энергии, искры, которые можно было почти увидеть.
— Я ненавижу, что ты остаёшься.
Каждое слово было пропитано мучением.
Я вздёрнула подбородок.
— А я ненавижу, что ты уезжаешь, особенно чтобы встретиться с Адамом. Так что, думаю, мы квиты.
Тишина повисла между нами. Слова о любви, которые мы успели сказать друг другу, вновь повисли в воздухе, терзая и утешая одновременно. Я привстала на носки и поцеловала его мягко. Без жара, без страсти. Просто тихое обещание.
— Иди, — прошептала я у его губ. — Надеюсь, ты вернёшься ещё до того, как начнётся свадьба.
Он провёл пальцем по моей щеке.
— Это лишний стимул поторопиться. Потому что если меня здесь не будет, все эти проклятые родственники и головорезы Пьюзо захотят пригласить тебя на танец.
Я фыркнула.
— Я здесь не гость, Рэйф. Я всего лишь помощь.
— Ты наш гость, — проворчал он. — И, поверь, это не остановит их от приглашений… и не только.
— Ревнуешь?
— Я уже говорил, что был зол, когда ты танцевала с этими двумя болванами в «Крепости». Теперь, когда я наконец получил тебя, мысль о том, что другой мужчина будет прикасаться к тебе, заставляет меня хотеть поотрывать им пальцы. По одному.
По спине пробежала дрожь, а в животе разлилось тёплое томление. Идея о том, что Рэйф может сорваться из-за прикосновения чужих рук ко мне, завораживала. Разве я не почувствовала бы то же самое, увидев, как он танцует с другой? Если бы кто-то держал его близко? Я бы хотела разорвать её на куски.
— Давай договоримся, — предложила я.
Он приподнял бровь, его палец скользнул по моей шее, задержавшись на ключице.
— Ты возвращаешься ко мне целым и невредимым, и я обещаю, что все сегодняшние танцы будут твоими.
— Только сегодняшние? — пробормотал он, наклоняясь и касаясь губами нежного участка под моим ухом, заставляя колени ослабеть.
— Я не могу пообещать, что отдам тебе все танцы до конца жизни.
— Если ты думаешь, что я позволю кому-то ещё танцевать с тобой после того, как ты призналась мне в любви, то можешь сразу выбросить эту идею из головы.
— Ну, мои братья любят иногда потанцевать со мной, а мой отец вообще мастер линейных танцев. Ты хочешь сказать, что мне и с ними нельзя?
Я едва сдержалась, чтобы не рассмеяться, когда увидела, как он всерьёз раздумывает, насколько его это будет раздражать.
— Ты вообще умеешь танцевать линейные танцы, Хитрюга? Потому что я не собираюсь от них отказываться.
— У меня есть движения, Теннесси. Те, что ты ещё не видела, — сказал он, и тепло его дыхания скользнуло по моей коже, заставляя меня затрепетать в ожидании очередного поцелуя. Очередного прикосновения.
— Нам ещё многое предстоит узнать друг о друге. Но одно я тебе обещаю, если я есть в твоей жизни, все свои танцы ты будешь хранить для меня. И тебе захочется, чтобы только мои руки касались тебя. Чтобы только моё тело прижималось к твоему.
— Хм… — поддразнила я, постукивая пальцем по подбородку. — Посмотрим, сможешь ли ты подкрепить слова делом.
Его губы зависли у моих, горячие, дразнящие.
— Мы ещё не закончили одно пари, дорогая, — напомнил он. — О том, кто первый начнёт умолять. Как насчёт ставки, что я заставлю тебя умолять одним только танцем? Ты будешь молить о продолжении, несмотря на всех вокруг. Ты захочешь, чтобы я взял тебя прямо на танцполе.
Он замолчал, его дыхание обжигало мою кожу.
— Я не сделаю этого. Потому что никто больше не увидит твоё лицо в этот момент. Никогда. Но, клянусь, ты будешь мечтать, чтобы я сделал это.
Как только я решила, что он меня поцелует, накроет своим восхитительно-мучительным ртом, он вдруг отступил.
Я хотела его. Сейчас. Так, как он сказал. Не заботясь о том, кто может увидеть, о том, что дверь сейфа раскрыта настежь, и любой мог пройти мимо. Я хотела его глубоко внутри себя. Хотела, чтобы он шептал моё имя и требовал, чтобы я отдала ему каждую частичку себя.
Я с трудом сглотнула, подняла бровь и одарила его самой соблазнительной улыбкой.
— Возвращайся целым и невредимым, Хитрюга, и посмотрим, кто из нас двоих будет умолять к концу ночи.
Затем я увернулась из-под его руки и грациозно вышла из комнаты, покачивая бёдрами.
Меня вознаградил его сдавленный ругательный выдох, и моя улыбка только стала шире.
Я сделала ставку, не зная, хватит ли у меня карт, чтобы её поддержать, потому что уже дрожала от желания. Но я постараюсь. Я дам ему настоящий бой.
И буду надеяться, что у нас будет ещё одна ночь, кожа к коже, прежде чем реальность настигнет меня, и мне придётся сделать единственное, чего я больше не хотела делать — сесть в самолёт и улететь.
Глава 29
Сэди
У меня почти не было времени думать о нас с Рэйфом, о том, как он сейчас в Лос-Анджелесе ищет Адама, или о том, что будет после моего отлёта завтра — подготовка к свадьбе держала меня в бесконечном движении. Работа успокаивала, но заставляла задуматься, как Лорен справлялась со всем этим без лишних рук, которые теперь ей помогали.
Только когда невеста и жених сказали друг другу «да» у водопада на фоне заката, а гости переместились в шатры возле загонов, я наконец смогла перевести дыхание.
Температура, весь день остававшаяся приятной, медленно опускалась, в вечернем воздухе появлялась прохлада. Ветер пробежал по коже, пока я стояла на краю танцпола, наблюдая за первым танцем молодожёнов.
Я бросила взгляд на телефон, надеясь, что увижу сообщение от Рэйфа о его прибытии в аэропорт неподалёку. Он написал мне больше часа назад, что вылетает. Как и все его сообщения за этот день, это было короткое, чёткое, без эмоций — только голые факты. Но если бы я не слышала его «люблю» этим утром, эти тексты могли бы показаться холодными и отстранёнными. Однако сам факт, что он находил время писать их мне, зная, как я волнуюсь, говорил куда больше о том, насколько сильно он заботится.
К сожалению, к моменту прибытия спецназа в отель Адам уже исчез. Рэйф провёл весь день с полицией Лос-Анджелеса, пытаясь найти его, но он снова растворился.
— Он уже в пути? — спросила Лорен, подходя ко мне с планшетом в руках.
— Должен приехать с минуты на минуту.
Сегодня Лорен выглядела более собранной и красивой, чем за всё время, что я здесь находилась. Она надела ярко-малиновое платье, дополнив его белыми ковбойскими сапогами, такими же, как у Фэллон. Подросток и её подруга стояли на другом конце танцпола, шепча друг другу что-то и бросая осторожные взгляды в сторону Паркера.
Он явно не был одет для свадьбы. Как и вся охрана Стила, он носил чёрные тактические штаны, чёрную футболку и армейские ботинки. С тёмными волосами и серыми глазами он выглядел так, будто создан сливаться с тенями. Если бы я была в возрасте Фэллон, возможно, тоже бы в него влюбилась.
Шатёр был наполнен охраной, как и весь день ранчо было буквально наводнено людьми. Люди Рэйфа носили чёрное, как Паркер, а люди Лоренцо были в тёмных костюмах и солнцезащитных очках, словно изображая агентов секретной службы. Обе группы постоянно оглядывались, их тела были напряжены, готовые к действию, но они держались друг от друга подальше.
Видя, сколько вооружённых людей было повсюду, я чувствовала себя немного глупо из-за того, что сама просила пистолет. Но он вернул мне частичку контроля, которую у меня украли выстрелы прошлой ночью. Кроме того, это был ещё один связующий мостик между мной и Рэйфом — кусочек его прошлого, который теперь касался моей кожи.
Сегодня вечером я нашла широкий ремень, благодаря которому смогла спрятать Liliput на бедре под лавандовым сарафаном, купленным в Вегасе — тем самым, в котором я была, когда мы нашли гремучника в кровати Рэйфа.
Лорен вздохнула, наблюдая за дочерью.