Что. Угодно.
А потом, когда всё закончится, буду умолять о прощении. Я отдам ей своё сердце, свою жизнь, всё, что у меня есть. Но сейчас… Сейчас мне нужно, чтобы она была как можно дальше от меня. И, возможно, даже другая сторона страны не будет достаточно далёкой.
Глава 31
Сэди
Я чувствовала, как Рэйф с каждой секундой отдаляется всё больше и больше. Я стояла рядом с ним, пока парамедики пытались, но не смогли реанимировать человека, которого я узнала — это был тот самый, что преследовал меня до ранчо. Я была там, когда прибыл шериф Уайли и начал допрашивать Рэйфа и его людей, точно так же, как накануне вечером. И я видела, как Рэйф говорил правду, но всё же что-то утаивал. На каждый вопрос шерифа он отвечал коротко, без лишних слов, будто стараясь ограничиться только самой сутью.
У меня по спине пробежали мурашки, когда я услышала, как он, Лоренцо и их люди повторяли одни и те же ответы с отточенной, заученной точностью.
Когда я подошла к ним, Рэйф и Лоренцо были погружены в напряжённый разговор. Что именно они сказали друг другу, что привело к такому странному перемирию? Была ли это та же самая информация, что Лоренцо сообщил мне, когда принёс бокал шампанского? Или за этим стояло нечто большее?
Свадебные гости, встревоженные звуками сирен, начали выходить из шатра. Когда появилась Мариэль, она плакала, а Лоренцо извинялся перед ней снова и снова, прежде чем жених увёл её, злобно сверля моего кузена взглядом. И без того потрясённый, Лоренцо побледнел ещё больше, когда увидел, как тело Неро уносят в чёрном мешке.
Уайли потребовал список гостей, предполагая, что среди них может быть подозреваемый, но затем Лоренцо объяснил, какими были последние слова Неро. И когда я услышала, что девушка Адама — это Тереза, у меня подкосились ноги. Ненависть Адама к Рэйфу вдруг обрела совсем иной смысл — её подпитывали не только обиды, которые, по его мнению, Харрингтоны нанесли Хёрли, но и личная месть Терезы за то, что Рэйф отправил её брата-близнеца в тюрьму.
В темноте невозможно было проследить кровавый след, оставленный Неро, и определить, где именно произошло преступление, поэтому Уайли приказал оцепить место происшествия и объявил, что вернётся на рассвете с подкреплением и поисковыми собаками. Затем он отправился с Стилом в дом Леви, чтобы просмотреть записи с камер наблюдения.
Когда Лорен повела Фэллон и Мэйзи обратно в главный дом, а за ними последовал Паркер, Рэйф потребовал, чтобы я пошла с ними. Но я не ушла. Я осталась рядом с ним, надеясь, что наступит момент, когда ледяная маска, которую он снова надел, растает, и я снова увижу того самого Рэйфа — человека, который смеялся со мной, подшучивал надо мной, говорил, что любит меня.
Но даже спустя несколько часов, когда во дворе не осталось никого, кроме натянутой жёлтой ленты и дежурившего до утра помощника шерифа, Рэйф так и не сбросил свою защиту.
Он закрыл все окна и двери, и мне не удалось пробиться к нему, сколько бы я ни стучала.
Вместо того чтобы остановиться в своей комнате в главном доме, он почти силой затащил меня в мою спальню на верхнем этаже. Как только мы вошли, я обняла его, притянула к себе и прижалась головой к его груди. Я слышала глухие, неровные удары его сердца — такие резкие, будто он только что пробежал километр.
Я почти знала, что он скажет, ещё до того, как он заговорил. Не только потому, что он так и не обнял меня в ответ, но и потому, что я чувствовала, как он отдаляется всё сильнее за последние часы.
— Я хочу попросить тебя об ещё одном одолжении, Сэди. Завтра забери с собой Фэллон. Увези её подальше от всего этого. Я не хочу, чтобы она была рядом, пока мы не найдём Адама и Терезу. Как только я буду уверен, что могу её защитить, я заберу её.
Я подняла голову, оперлась подбородком о его грудь и посмотрела ему в глаза.
— Ты заберёшь её, а потом постараешься вычеркнуть меня из своей жизни.
Его зубы скрежетнули друг о друга. В тишине комнаты этот звук прозвучал как предупреждающий звон, как лязг запирающихся ворот.
— Что ты хочешь, чтобы я сказал, Сэди? Наши жизни всегда были разделены миллионами километров не только в буквальном смысле. Это не сработает. И я не позволю себе втянуть тебя в этот кошмар. Если бы у меня был выбор, я бы отдалился и от Фэллон, но она всегда будет мишенью, потому что она моя дочь. Я должен держать её рядом, чтобы защитить. Но чёрта с два я сознательно втяну в это кого-то ещё. Особенно если можно просто держать тебя в стороне.
Боже, как больно. Быть той, кого можно так легко отбросить. Я знала, что он не имел в виду именно это. Я знала, что его «я люблю тебя» было правдой. Но всё равно моё сердце сжалось от боли.
— Понимаю. А что, если я не соглашусь? Что, если я вижу миллион нитей, которые теперь связывают наши жизни? Что, если я знаю — глубоко в сердце, так же, как и ты, — что мы должны быть вместе? Что моё место здесь?
Он усмехнулся.
— У меня нет ни времени, ни сил, чтобы защищать кого-то, кроме Фэллон. Ты этому месту не принадлежишь. У тебя есть семья и бизнес, которые ждут тебя в Теннесси.
— У меня есть мужчина, которого я люблю, и который нуждается во мне больше!
В его глазах не мелькнуло ни единой эмоции, как будто за этим каменным выражением снова скрылась та самая стена, с которой я столкнулась неделю назад.
— Я не нуждаюсь в тебе. Может, я хочу тебя. Может, жажду тебя. Но не нуждаюсь в тебе.
Это был удар. Удар, который обжёг сильнее, чем если бы он действительно меня ударил.
— Ты сам сказал, что любишь меня! Люди, которые любят друг друга, нуждаются друг в друге!
— Я ошибался, — сказал он, холодно и жестоко.
Хотя я понимала, почему он это делает, хотя знала, что его слова не были правдой, они всё равно ранили меня. Это разрывало меня изнутри, но я заставила себя отстраниться, создавая между нами ту самую дистанцию, которой он добивался последние несколько часов.
Я глубоко вдохнула, пытаясь успокоить себя. Пытаясь успокоить его.
— Послушай, я понимаю, почему ты злишься...
— «Злюсь» — даже близко не то слово, которое описывает мои чувства.
Мы уже проходили через это. Всё, что между нами происходило, казалось каким-то бесконечным кругом, повторяющимся снова и снова, пока мы не сделаем всё правильно. А сейчас — это было неправильно.
— Ладно, хорошо. Ты в ярости. Хочешь собственными руками убить кого-то. Но разве ты не понимаешь? Я чувствую то же самое, чёрт возьми! Я люблю тебя! Я не хочу, чтобы ты так страдал, взваливал на себя вину за то, что не в твоих силах контролировать. И уж точно не хочу, чтобы ты отсылал меня прочь, думая, что это единственный способ меня защитить.
— Я не собираюсь с тобой спорить. Ты уедешь. Возьмёшь ты с собой Фэллон или нет, неважно. Но для нас всё заканчивается здесь. Сегодня.
Я сделала шаг вперёд и удивилась, когда он отступил. Он прижался спиной к двери, и я воспользовалась этим, уперев ладони в стену по обе стороны от него, повторяя его собственный приём, когда утром он запер меня в хранилище.
— Нет.
Его ноздри раздулись, взгляд скользнул по моим губам, задержавшись на пару секунд, и его горло дёрнулось. Когда его руки легли мне на талию, я подумала, что, может быть, победила. Что, может быть, мне удалось пробить эту стену, просто напомнив ему, как электризуется воздух между нами, стоит нам оказаться вот так, близко. Но вместо этого он с лёгкостью поднял меня и отставил в сторону, затем открыл дверь и вышел в коридор.
Я тут же шагнула за ним, но он резко прижал ладонь к моей груди, отталкивая обратно в комнату.
— Я знаю, это слишком много, после того как только что сказал, что между нами всё кончено. Но мне нужен ответ. Ты заберёшь Фэллон на несколько дней?
Я вспомнила, как в ту первую ночь в баре он сидел за стойкой, отстранённый, холодный, и подумала, как же я тогда ошибалась, принимая эту его маску за настоящего Рэйфа. Теперь я видела перед собой страстного человека, который вспыхивал, стоило лишь слегка разжечь искру. Человека, который прятался за этим льдом. Мне оставалось только растопить его, чтобы добраться до него.