От этой мысли у меня скрутило желудок.
Я добралась до лифта и нажала кнопку, когда он догнал меня и схватил за локоть.
— Прости, Сэди, — сказал он.
Без эмоций.
Полуизвинение.
Я вскинула подбородок.
— А у тебя, кроме дочери, ещё и жена есть?
На этот раз я хотя бы увидела настоящую эмоцию. Шок. Злость.
— Если бы я был женат, ты бы не оказалась в моём доме.
Это прозвучало как правда, но что я вообще знала?
Раздался звуковой сигнал, двери лифта открылись. Я вошла внутрь и нажала кнопку своего этажа, но он удержал двери.
— Она не должна была быть здесь, — его голос был низким, тёмным, с той самой мрачной хрипотцой, которая так нравилась мне раньше. — Я бы не пригласил тебя, если бы знал, что она приедет.
Почему-то это задело меня ещё сильнее. Не должно было. Я с самого начала знала, на что шла. Всего одна ночь. Он не собирался приводить меня знакомиться со своей семьёй. Это должно было быть просто несколько часов удовольствия и передышки от реальности. И всё же меня жгло унижение оттого, что меня так легко выпроводили за дверь, словно я была чем-то нежелательным.
— Не переживай, Хитрюга, — я скривила губы в усмешке. — Уверена, я смогу найти Лео, Дика или кого-то ещё, кто с радостью закончит то, что ты не смог.
На его лице мелькнуло что-то похожее на ярость, но почти сразу вернулась та же непроницаемая маска. Конечно, я не собиралась ни с кем встречаться. Всё, что мне нужно было — добраться до своего номера и смыть это унижение. Но ему об этом знать было необязательно. Он не должен был знать, что его поцелуи будут преследовать меня ещё долго. Возможно, их вообще никто не сможет заменить. Любые другие покажутся дешёвыми подделками.
Я приподняла бровь, глядя на его руку, всё ещё держащую дверь.
Его челюсть напряглась, кадык дёрнулся, будто он хотел что-то сказать, но вместо этого он просто разжал пальцы и сделал шаг назад. Его взгляд был прикован ко мне, пока двери не сомкнулись.
Как только он исчез из виду, я откинулась на стену лифта, чувствуя, как напряжение спадает, оставляя после себя лишь опустошённость.
Глупо. Весь этот вечер был глупым. О чём я вообще думала? Я приехала в Лас-Вегас не для того, чтобы переспать с кем-то. И даже не столько из-за турнира по дартсу. Я приехала, чтобы найти ответы для своей семьи. Чтобы узнать правду о нашем прошлом — ту, которая нам может не понравиться и которую, возможно, нельзя будет исправить.
Я просто забуду об этом. Оставлю позади и сосредоточусь на главном — выяснить, были ли наши предки МакФлэнниганы действительно ворами и обманщиками, как я начала опасаться. Ведь если это так, то честь, с которой служит мой брат-шериф, и благородство, с которым Райдер и Джиа уничтожили картель — всё это может не иметь никакого значения. Потому что в основе всего мы окажемся лишь потомками мафиозной семьи, опустошавшей Дикий Запад.
Глава 4
Рэйф
Когда двери лифта закрылись, внутри меня разгорелась битва, которую я не вел уже очень давно. Возможно, со времен того дня, когда я стоял у ворот ранчо и решал, уйти или остаться. Потому что сама мысль о том, что Сэди смотрит на какого-то другого мужчину этими голубыми глазами, наполненными жаждой, мысль о том, что чьи-то чужие руки касаются ее мягкой, шелковистой кожи, вызывала во мне абсолютное отвращение.
Она должна была быть моей.
Только на этот вечер, напомнил я себе.
Я не собирался ее удерживать. Отпустил бы ее, как отпускал каждую женщину до нее. Каждую после Лорен. Так что, конечно же, мне не должно было быть дела до того, с кем она переспит.
И все же мысль о том, что ее стоны, тихие всхлипы и сладкие поцелуи достанутся кому-то другому, заставляла меня сжать кулаки до боли. Заставляла развернуться и выбить дверь номера, в котором она находилась. Я мог бы узнать, в каком она. Я владел этим проклятым местом.
Я мог бы закончить то, что начал.
Но в этот момент мой взгляд упал на дверь пентхауса, за которой меня ждала дочь. Дочь, с которой я не знал, как найти общий язык, которая ненавидела меня так же сильно, как когда-то, мне казалось, я ненавидел ее мать и своего брата.
Подросток, который совершил нечто невероятно безрассудное и пугающее.
Заканчивать начатое с Сэди было последним, что я мог себе позволить в этот момент.
Я провел рукой по волосам, заправил рубашку и направился в пентхаус, а затем в комнату Фэллон. Дверь была открыта, хотя я помнил, что закрыл ее, и у меня неприятно сжалось в животе – только бы она не увидела, как я провожал Сэди. Объяснять, кто она и почему оказалась в нашем доме, я не собирался. Именно поэтому я не приводил женщин сюда.
Зубы сжались от раздражения – на себя не меньше, чем на дочь.
Я остановился и посмотрел, как она нервно ходит перед кроватью, грызя ногти.
— Какого черта ты вообще думала, Фэллон?
Она резко вскинула голову, глядя на меня широко распахнутыми и злыми глазами. Моими глазами. Волны светлых волос достались ей от Лорен, но эти карие радужки и густые брови – мои. Уже в который раз с тех пор, как она родилась, я подумал, что ее лицо должны были заполнять серые глаза моего брата. Она должна была быть его.
Но вместо этого передо мной стояла эта вспыльчивая, кипящая от злости девчонка. Девчонка, родившаяся в центре любовного треугольника, к которому она не имела никакого отношения, но который определял каждый ее день.
Она уперла руки в бока и яростно посмотрела на меня:
— Только ты можешь что-то сделать! А ты не хочешь! Мне пришлось приехать, чтобы попробовать тебя переубедить.
— Полетев на чертовом самолете в одиночку?
Когда она сказала, что сама долетела из Калифорнии в Вегас на семейном «Цессне», мне показалось, что у меня случится сердечный приступ. В груди будто все мышцы отказали. Я мысленно проклял Спенсера за то, что он научил ее управлять этим самолетом. Еще один пункт в длинном списке того, за что я злился на покойного брата.
— У тебя даже лицензии нет, а даже если бы была – никто не должен летать в одиночку, тем более четырнадцатилетний ребенок! Что бы ты делала, если бы что-то пошло не так? Что бы делал я?!
Она фыркнула.
— Если бы что-то пошло не так, ты наконец-то был бы от меня свободен. Мог бы дальше трахаться с кем захочешь, не думая о том, что какая-то девчонка тебе мешает.
Обе ее фразы ударили прямо в грудь, как дротики, ясно показывая, насколько я облажался как отец. Сама ее жизнь была напоминанием обо всем, что я сделал правильно и что – нет. Но я бы не отказался от нее только ради того, чтобы исправить свои ошибки. Она была единственным человеком, которого я позволял себе по-настоящему любить.
Все, что я делал с тех пор, как Лорен забеременела, я делал ради того, чтобы моя дочь жила лучше всех.
— И чтобы доказать, что ты лучше брата, — ехидно подсказал внутренний голос.
— Я бы не пережил, если бы потерял тебя, Фэллон, — сказал я, надеясь, что она услышит в моем голосе чистую правду. — А твою мать это убило бы окончательно. Она только-только начала выбираться после потери Спенса. Если бы она потеряла и тебя, она бы утонула в этом навсегда.
Фэллон опустила взгляд и отвернулась, скрестив руки на груди в оборонительном жесте. Она была высокой для своего возраста, выше большинства мальчишек, с которыми осенью пойдет в старшую школу. И у нее были формы, о которых я предпочел бы не думать. Но в ее лице… в ее глазах… все еще сохранялся детский взгляд. Юный, неопытный и наполненный болью.
Потеря Спенсера стала для нее первым настоящим ударом. Она любила его с той же абсолютной силой, с какой научилась ненавидеть меня. Он был для нее настоящим отцом, а я – лишь призрачным присутствием, пытавшимся обеспечить ей хорошую жизнь на расстоянии. Без моего брата она потерялась, и я не знал, как остановить это кровотечение. Это был не завядший букет, который можно просто выбросить.
Но хуже всего было знать, что она не хотела, чтобы я приближался к ее чувствам.
Когда-то она была малышкой, которая с восторгом встречала человека, осыпавшего ее подарками и приключениями, но теперь превратилась в подростка, который видел только то, как я отсутствовал в ее жизни. Она не знала, что каждый раз, отправляя ее обратно на ранчо, я сам едва не разрывался. Но я делал это, потому что не мог там оставаться, а тащить ее за собой было бы эгоистично.