— Мы с Фэллон везём Паркера за арендованной машиной, — объяснила я, махнув рукой в сторону парковки, где уже ждали Фэллон и Паркер.
За те короткие четыре дня, что мы вернулись в Теннесси, Фэллон и Паркер успели прочно влиться в мою семью и на ранчо. Они покорили всех, засучив рукава и работая наравне с остальными. И от этого мне снова было больно, потому что мне хотелось, чтобы в семью приняли не только Фэллон. Я хотела, чтобы её отец тоже стал частью нас. Я хотела, чтобы наши семьи стали одной.
— Он правда уезжает? Прямо сейчас? — спросила Мила с грустью.
Из всей семьи именно племянница больше всех привязалась к курсантy Военно-морской академии, а он сделал то же, что и все, кто когда-либо встречался с Милой — попал под её очарование. Он играл с ней в покер, используя M&M's вместо фишек, и терпеливо отвечал на все её миллион вопросов о том, как стать «морским котиком».
Но, как и обещал Рэйфу, каждый раз, когда Фэллон выходила из дома, Паркер был рядом. Он помогал по хозяйству, ездил с ней верхом и гулял по холмам.
Чем больше времени они проводили вместе, тем ярче становились звёзды в глазах Фэллон, почти такие же сияющие, как у Милы. Паркер это видел, и изо всех сил старался относиться к ней не больше чем как к младшей сестре. Как к подруге. Это напомнило мне слова Лорен о том, как сильно ты стараешься, чтобы понравившийся парень смотрел на тебя по-другому. Но мне казалось, что Фэллон воспринимала разницу в возрасте между ними как преграду, которую невозможно преодолеть.
Я сказала Лорен правду, когда призналась, что никогда раньше не испытывала настолько сильных чувств к парню. Но к Рэйфу я их испытывала. И я не собиралась позволять ему уйти, несмотря на разницу в возрасте и километры между нами.
Но пока что я сосредоточусь на том, что Рэйф попросил меня сделать — присмотреть за его дочерью. Хотя, пока был Паркер, мне особо и не приходилось этим заниматься. По крайней мере, до сегодняшнего дня. С его отъездом мне нужно было придумать, как удержать Фэллон рядом, и при этом наконец заняться работой, которую я игнорировала почти две недели. У меня скопилась куча счетов, нужно было уладить дела с пожарным инспектором и заказать следующую партию поставок.
Это означало, что я не могла взять с собой Милу.
— Ты ведь только что попрощалась с Паркером, малышка. Ты знала, что он уезжает, — напомнила я ей.
Я предлагала отвезти его в аэропорт, который был в часе с небольшим езды, но он отказался. Сказал, что ему будет спокойнее, если мы с Фэллон останемся здесь, рядом с моими братьями и охраной, пока не прибудет его замена. Райдер и Мэддокс были раздражены тем, что Рэйф присылает кого-то на его место, но ничего не сказали. Возможно, потому, что знали, каково это — когда твоим близким угрожает опасность.
— Но я, может быть, больше никогда его не увижу! — надула губы моя племянница, её голос приобрёл тот капризный, требовательный тон, перед которым мы все обычно сдавались. С тех пор как Мэддокс нашёл её в грязной лачуге и принёс в нашу жизнь, она крутила нами, как хотела.
— Что здесь происходит? — раздался голос мамы, спешившей вниз по лестнице. Тёмные волосы, такие же, как у меня, обрамляли её лицо, а голубые глаза, которые я унаследовала, вспыхнули тревогой.
— Нана! Паркер уезжает навсегда! Тётя Сэди и Фэллон поедут его провожать, а я тоже хочу! — трагично воскликнула Мила.
Тревога на лице мамы сменилась понимающей улыбкой.
— Ну-ну, цыплёнок, кажется, сегодня ты уже добилась своего. Разве не ты уговорила папу отвезти вас с Адди на озеро?
Мила стремительно подлетела к маме и потянула её за передник.
— Я могу и то, и другое, Нана! Я могу позвонить папе и сказать, чтобы он забрал нас попозже!
Как только она произнесла это, на парковку заехал пикап шерифа Мэддокса.
— Уже поздно. Папа уже здесь, — сказала я. Затем присела перед ней, не в силах вынести грусть в её глазах. Я поклялась, что после того, как чуть не потеряла её из-за того, что не успела вовремя, буду давать ей всё, что смогу. — Фэллон будет так же грустить из-за того, что Паркер уехал. Давай так: перед тем как я пойду на смену в бар сегодня вечером, мы с тобой и Фэллон устроим долгую прогулку на закате.
Мила любила лошадей почти так же сильно, как Фэллон, поэтому задумалась. Потом протянула мне мизинчик.
— Клянешься?
Я сцепила свой мизинец с её.
— Клянусь.
Я потянула её за косичку и поспешила уйти, пока совесть не заставила меня взять её с собой и испортить брату день. Поднявшись на крыльцо, я встретила взгляд Мэддокса.
— Предупреждаю, она дуется, — сказала я.
Он закатил глаза, вздохнул, снял ковбойскую шляпу, провёл рукой по тёмно-русым волосам, точно таким же, как у папы, и снова нахлобучил её на голову.
— Чёрт. Что её теперь взбесило?
— Она решила, что должна поехать со мной провожать Паркера, а потом ещё и на озеро с Адди, — сказала я, прежде чем заметила, что он в форме, а не в плавках и футболке. — Ты что, не сможешь её взять? Я могу подождать, она может поехать с нами.
Он покачал головой.
— МаК и Джиа всё равно поедут с девчонками. Я просто заскочил, чтобы подбросить их, пока МаК заканчивает смену в больнице. Меня вызвали разобраться с одной заварушкой в Вест Гирс. Ничего срочного, но до завтра ждать нельзя.
— Ладно. Береги себя, — сказала я и направилась к машине, но, вспомнив кое-что, снова обернулась. — Ты сегодня ничего не слышал? Об Адаме или Терезе?
Моя семья была не в восторге от того, сколько всего я скрыла, но, как всегда, они сплотились вокруг меня и Фэллон, чтобы защитить нас. В первую же ночь после возвращения, когда Фэллон легла спать в комнате Джеммы, а Паркер — в комнате Райдера, мы все вместе решили, что вернём украшения Рэйфу и Харрингтонам. Это означало, что в ближайшее время, а может, и вообще, я не смогу внести первоначальный взнос, чтобы начать строительство центра исполнительских искусств. Но правда была в том, что я готова была отказаться от этой мечты ради жизни с Рэйфом. Если эти бриллианты могли помочь его семье сохранить ранчо, я хотела этого больше всего на свете.
Я просто не знала, что это означало для меня и моей семьи. Если я уеду к Рэйфу, нам придётся продать МакФлэнниган? Мы не могли позволить себе нанять управляющего на полную ставку. Заведение приносило прибыль, но не настолько большую. Если я пойду за своим сердцем, придётся ли мне отказаться не только от своих мечтаний, но и от векового наследия нашей семьи?
Никто из них не осудил бы меня. Они бы только хотели, чтобы я была с любимым человеком, но я бы соврала, если бы сказала, что это не терзало меня изнутри, что я не мечтала найти способ удержать всё сразу.
— Насколько можно судить, они просто исчезли, — ответил Мэддокс. — Мой лучший вариант? Тереза снюхалась с ним, и они пробираются в Южную Америку на ворованные деньги.
Это было не новостью — всё тот же ответ, что и в последний раз, когда Рэйф мне звонил. Но всякий раз, когда я спрашивала, я надеялась услышать что-то другое. Так же, как каждое утро я надеялась, что короткое сухое сообщение, которое Рэйф присылал мне в ответ, однажды будет длиннее и теплее. Эти его сообщения ничем не отличались от тех, что он отправлял в день, когда улетал в Лос-Анджелес, но теперь они почему-то ранили меня сильнее. Может, потому что в тот день я знала, что он вернётся, чтобы забрать меня на последний танец, а теперь... теперь я знала, что он всеми силами пытается отдать этот танец кому-то другому.
Фэллон слышала его чаще. Ей он звонил. Я слышала, как она смеялась в трубку, видела её улыбку, и это разбивало мне сердце. Я тоже хотела слышать его голос. Хотела подшучивать над ним, дразнить, слушать, как его голос становится низким, повелительным... и таким чертовски притягательным.
Я старалась не показывать, как больно не получать этих звонков, но Фэллон всё видела. Сегодня утром она сказала мне:
— Иногда папе нужен хороший пинок, чтобы он начал обращать внимание.
Я засмеялась — она хотела, чтобы я улыбнулась, — но я не могла избавиться от той маленькой, едва заметной тени сомнения, что закралась в мои мысли. А вдруг он так и не очнётся? Вдруг он правда решил, что единственный способ дать мне ту жизнь, которую я, по его мнению, заслуживаю — это уйти?