Я быстро спустилась с крыльца и тут же увидела, как Фэллон и Паркер стоят, прислонившись к багажнику моего серебристого Мустанга GT, плечо к плечу. Солнце пробивалось сквозь крыши амбаров и заливало их золотым светом. Его тёмные волосы резко контрастировали с её ослепительными светлыми волнами, так же как его серые глаза — с её тёпло-карими. И всё же они смотрелись вместе так естественно.
Интересно, понимают ли Рэйф и Джим, что связь, которая возникла между этими двоими, так просто не разорвать? Я видела нечто подобное между Мэддоксом и МакКенной, когда они росли вместе. Мне было всего десять, когда МаК пришла в нашу семью, и я ещё не могла словами выразить то, что видела между ними. Но, как и все остальные, я знала, что это было больше, чем просто дружба. Даже когда она на какое-то время оставила его позади.
Когда я подошла к машине, Фэллон отвернулась и смахнула щеку о плечо, как будто пряча слёзы. У меня внутри всё сжалось.
Паркер мягко толкнул её в плечо, затем оторвался от машины и сказал:
— Ноа написал, что рейс задержали. Он, скорее всего, прилетит ближе к полуночи.
— Это не страшно. У нас есть охрана, — ответила я, имея в виду пристройку за амбаром, где круглосуточно следили за дюжиной экранов, отслеживающих всё: ранчо, наши дома, бар. После того, что случилось с Райдером и Джией, да ещё и вскоре после того, как чуть не погибли я и Мила, Райдер настоял на том, чтобы усилить безопасность. Теперь любой из нас мог быть мгновенно оповещён, если хоть что-то покажется подозрительным. Вся наша охрана уже давно запомнила лица Адама и Терезы.
Мы все загрузились в Мустанг и поехали в Уиллоу Крик молча. До офиса проката при гостинице на окраине города было всего несколько минут езды, но воздух в машине был таким тяжёлым, что поездка казалась вечностью. Дело было не только в том, что Фэллон грустила из-за отъезда Паркера. В воздухе витало что-то ещё. Какое-то ожидание.
Что-то должно было измениться.
Я только не знала — в их жизни, в моей или в нашей общей.
Фэллон и я ждали снаружи, пока Паркер не вышел с ключами от маленького седана. Он закинул сумку на заднее сиденье, и тут же оказался в её объятиях. Он замер всего на секунду, прежде чем сжал её в ответ, а потом осторожно отстранил.
Лёгким движением он коснулся её носа.
— Береги себя, Фэллон.
Затем повернулся ко мне, коротко кивнул.
— Надеюсь, ещё увидимся, Сэди.
Он сел в машину и уехал.
Фэллон смотрела ему вслед, пока его автомобиль не скрылся из виду, и я поклялась бы, что боль в её сердце отражала мою собственную. Тяжело наблюдать, как уезжает человек, который тебе дорог.
— Мне нужно заехать в бар с утра и оплатить счета. Смогу подкупить тебя за чашку латте и один из всемирно известных пончиков Тилли? — спросила я.
— Я думала, ты не хочешь, чтобы я была в баре, — нахмурилась она, и между её глазами, такими же, как у Рэйфа, залегла морщинка.
— Не ночью. Вечером тут бывает шумно, а я обещала твоему отцу, что буду тебя беречь, а не бросать в пасть волкам, — улыбнулась я. — В восемь утра там никого не будет, кроме нас.
Фэллон немного оживилась, пока мы проезжали несколько кварталов до бара. Она с интересом разглядывала рестораны и магазины. Я припарковалась на задней стоянке и пошла к служебному входу, но остановилась, когда заметила, что Фэллон застыла на месте, уставившись на жилой дом через улицу. Крыша в нескольких местах провалилась, а табличка «Продаётся» была такой старой, что висела на ржавых петлях.
Отвратительное зрелище. Именно мысль о том, чтобы снести это уродство и построить что-то новое, натолкнула меня на идею центра исполнительских искусств. МакКенна пережила в этом здании худшие кошмары своей жизни. Заменить его чем-то светлым, красивым, вдохновляющим — это был бы подарок не только нашему городу, но и ей самой.
Когда Фэллон не отвела взгляд, у меня по спине пробежал холодок.
— Что-то не так?
Она покачала головой и, наконец, пошла ко мне.
— Ничего. Просто привидения представила.
Я окинула взглядом засохшую растительность и заколоченные окна, но не увидела ничего подозрительного.
— Пошли внутрь, я буду молить Тилли прислать кого-нибудь с нашим заказом.
Я отперла заднюю дверь, набрала длиннющий код, который Джиа меняла раз в неделю, и снова закрыла дверь за нами. Мы шли по коридору, стены которого были обиты тёмными панелями, а зелёные обои покрыты десятками фотографий моих предков МакФлэнниганов. Фэллон остановилась у нескольких снимков, внимательно их разглядывая.
На одних были изображены наши родственники ещё в Ирландии, до переезда в Америку, на других — процесс строительства бара. Но больше всего меня задевал один снимок, особенно после того, как я узнала, что украшения настоящие. На нём была запечатлена прабабушка Кэролин, держащая на руках бабушку Сару в белом крестильном платье. Прадедушка Гарри обнимал их обеих, сияя, как сумасшедший. Кэролин была более сдержанной, но уголки её губ всё же приподнимались.
Я бы отдала многое, чтобы спросить её: она намеренно украла драгоценности или бежала от своей семьи, даже не зная, что бриллианты лежат в сундуке? Казалось бы, какая разница? Но для меня это имело значение. Я хотела верить в лучшее.
— А сколько лет этому бару? — спросила Фэллон, когда мы вошли в кабинет.
— Он открылся в 1912 году, — с гордостью ответила я.
Пока я звонила Тилли, Фэллон бродила по комнате, изучая её своими глазами старой души. Здесь уже не пахло Филом, но всё ещё чувствовался аромат многолетнего смешения алкоголя, пота и старого дерева.
Когда я положила трубку, она обернулась ко мне.
— Чем я могу помочь?
Я оставила телефон и сумку на массивном столе с резными ножками, похожими на колонны в самом баре, и направилась к стойке.
— Давай посмотрим, как Тед оставил всё после смены.
Тед был хорошим барменом и работал здесь почти так же долго, как Фил. Но он не раз говорил, что не хочет управлять баром. Ему нравилось просто смешивать напитки, выслушивать посетителей и потом возвращаться в свой небольшой дом на участке земли, где он разводил эму, которые, по слухам, приносили ему больше денег, чем работа в баре.
Фэллон осмотрела старые виниловые кабинки, которым требовалось обновление, потёртый пол, который следовало бы отполировать, и массивную резную стойку из полированного красного дерева. Она выглядела слишком вычурно для Уиллоу-Крика, когда её установили, но с годами только набрала благородства. Её бы тоже стоило обновить — я откладывала на это деньги, но потом отвлеклась на бриллианты и большие мечты.
Я заглянула в холодильник за барной стойкой и спросила:
— Как насчёт того, чтобы порезать лимоны и лаймы, пока я разбираюсь со счетами? Или можешь просто сыграть пару партий в бильярд.
Фэллон взглянула на стол в дальнем углу, рядом с небольшой сценой.
— Вообще-то, я не умею играть в бильярд. Лучше что-нибудь полезное сделаю.
— Ладно, сейчас схожу на кухню, достану всё, что тебе понадобится из большого холодильника, — сказала я, но в этот момент раздался стук в заднюю дверь.
— Нас спасли от работы пончики!
И тогда я совершила самую глупую ошибку в своей жизни. Я открыла дверь, даже не задумавшись.
Глава 34
Сэди
Дуло пистолета, направленного мне в лицо, выбило весь воздух из лёгких. Оглушительные воспоминания приковали меня к месту, пока я смотрела на женщину, державшую оружие.
Губы пересохли, ладони вспотели. Я смотрела на её тёмно-каштановые волосы, окрашенные в глубокий бордовый, подстриженные под экстремально короткую пикси. Высокая, крепко сложенная фигура была облачена в алую майку, чёрные кожаные брюки и сапоги до колен на невысоком каблуке.
Если бы не выражение её глаз, я могла бы принять её за одну из владелиц магазинчиков на Главной улице. Но в её взгляде полыхали ярость и ненависть. Там было намерение. Намерение спустить курок и положить конец не только моей жизни, но и жизни девочки, за которую я была в ответе.