Я нанесла ещё один удар ногой, и наконец освободилась.
Дверь кабинета с грохотом распахнулась, и в воздухе щёлкнул затвор винтовки, за этим последовал голос моего брата — низкий, мрачный и полон ярости:
— Отойди от них, ублюдок.
Райдер плавно шагнул в комнату, его голубые глаза сверкнули, ковбойская шляпа была сдвинута назад, губы сжаты в тонкую линию. Он быстро оглядел меня, Фэллон, тело Терезы и наконец остановился на Адаме, который успел отползти к стене, прижимая окровавленные руки к груди.
— Ты вся в крови, — прорычал Райдер, вглядываясь в тёмные пятна на моих руках и одежде. — Ты, блядь, вся в крови.
Он шагнул вперёд, направляя винтовку в грудь Адама, и я едва успела его остановить.
— Это не моя кровь, Райдер. Это его.
Мой брат издал звериный рык, предвещающий атаку, а потом резко притянул меня к себе. На пару секунд я позволила себе утонуть в этом ощущении — я была жива. Фэллон была жива. Слёзы подступили к глазам, но я сдержалась, когда в воздухе раздался вой сирен.
Я вся дрожала, когда протянула Райдеру пистолет и с трудом отошла от его защиты. Найдя нож, который уронила, я опустилась на колени перед Фэллон, чтобы освободить её.
Тяжёлые шаги раздались в коридоре, а затем голос выкрикнул:
— Управление шерифа! Опустите оружие!
В комнату осторожно вошёл заместитель Уокер, держа оружие наготове.
Ему понадобилось всего несколько секунд, чтобы оценить ситуацию. Его взгляд метался между Райдером, державшим два ствола на Адама, и телом мёртвой женщины.
— Чёрт тебя подери, Хатли, тебе обязательно было их подстреливать? Ты хоть представляешь, сколько отчётов мне теперь заполнять?
— Я никого не стрелял, — ответил Райдер. — Это всё Сэди.
Когда Фэллон была свободна, я прижала её к себе, обхватив обеими руками за дрожащие плечи, зарываясь лицом в её волосы. Мы выжили! Нас, возможно, будут преследовать кошмары ещё долгие годы, но мы были живы.
Уокер что-то сказал в рацию, вызывая скорую, и я услышала голос Мэддокса, требующего отчёт о ситуации. Телефон Райдера зазвонил, и тут же из кармана заиграла моя мелодия — в том самом, куда Адам засунул мой телефон, когда использовал его для ввода кода от сейфа.
— У него мой телефон, — сказала я Райдеру.
С дулом оружия, направленным в него, Адам даже не дёрнулся, когда Райдер обыскал его, вытащил мой телефон и тут же сорвал с его запястья сумку с драгоценностями. Адам зашипел от боли, а Райдер навис над ним, сверля его взглядом.
— Ты должен радоваться, что ещё жив, ублюдок. Радоваться, что у моей сестры больше человечности в одной левой руке, чем у тебя во всём твоём чёртовом теле. Если бы она меня не остановила, ты бы уже отправился в ад. Помни это, когда будешь гнить в тюремной камере, строя свои планы мести и ненависти. Ты ей жизнью обязан.
Райдер отступил назад в тот самый момент, когда его телефон снова зазвонил. Он взглянул на нас обоих, замедляясь, когда заметил мой перекошенный от боли взгляд и уже темнеющий синяк на виске Фэллон. Его челюсти сжались.
— Они живы. Несколько синяков. Но они целы.
Я услышала низкий голос на другом конце и сразу поняла, что это Рэйф. Моё сердце одновременно сжалось и наполнилось облегчением. Он отправил меня подальше, и у меня не было времени придумать, как его удержать. Теперь он приедет, заберёт свою дочь и исчезнет из моей жизни. От этой мысли слёзы навернулись сильнее. Я сжала Фэллон в своих объятиях ещё крепче.
Райдер протянул мне телефон. Я покачала головой. Я не могла сейчас говорить с Рэйфом. Не после того, как чуть не подвела его. Не после того, как Фэллон спасла нас больше, чем я. Не после того, как я поняла, что всё между нами кончено.
— Дай поговорить Фэллон, — тихо попросила я.
Голова Фэллон резко поднялась. Увидев протянутый телефон, она тут же схватила его.
— Папа!
Слёзы хлынули ещё сильнее, как только она услышала его голос. Я просто держала её, пока она плакала и говорила сквозь всхлипы.
— Мы в порядке. Мы в порядке. Сэди нас спасла.
Но это было неправдой. Мы обе знали, что это неправда. Она спасла нас.
Фэллон замолчала, слушая отца.
— Я тоже тебя люблю. Очень люблю. Хорошо.
Пауза.
— Мама? Боже, мама… Дядя Адам… Нет. Нет. Он жив… Он жив. Его везут в больницу, а потом в тюрьму. Он убил Терезу. Просто выстрелил в неё в упор, будто это ничего не значило.
Я попыталась отодвинуться, дать ей пространство, чтобы поговорить с родителями, но Фэллон только крепче вцепилась в меня свободной рукой. Тогда я снова прижала её к себе.
Наши взгляды с Райдером встретились поверх её головы. Он внимательно меня изучал. Я знала, чего он ждал. Ждал, когда я сломаюсь. Когда рухну. Когда начну спотыкаться. Но я больше ничего не чувствовала, кроме усталости. Короткий всплеск слёз уже высох. Страх ушёл. Где-то внутри ещё пряталось сожаление, но я не была уверена, где именно. Я была слишком вымотана. Опустошена.
— Хорошо. Хорошо, — сказала Фэллон. — Скоро увидимся. Я в порядке. Я с Сэди. Она меня спасла. Всё хорошо. Я люблю тебя.
Фэллон повесила трубку и вернула телефон Райдеру. Он сунул его в карман, а затем обнял нас обеих, заключая в тёплое кольцо своих рук. Я вцепилась в него и позволила пустоте накрыть меня с головой.
♫ ♫ ♫
Мэддокс и МакКенна встретили нас в больнице. Пока они говорили со мной, я пыталась следить за их словами, но всё казалось размытым, разбросанным кусками. Ощущение было, будто я наблюдаю за собой со стороны — старый киноплёночный фильм, часть которого сгорела. Отрывки действий. Отрывки слов.
Когда мой брат ушёл, чтобы оформить арест Адама перед операцией и организовать круглосуточную охрану, я настояла, чтобы МакКенна осмотрела Фэллон. Девочка сидела со мной на больничной койке, её рука всё ещё обвивала мою талию, голова покоилась на моём плече.
— У меня просто шишка, — упрямо сказала Фэллон, хотя её запястья были красными и раздражёнными от сорванной ленты. — Сэди пострадала больше.
— У неё сотрясение? — спросила я, с трудом концентрируясь на губах МакКенны, чтобы услышать ответ, пока боролась с размывающимися кадрами в голове.
— Нет. Глаза ясные, — ответила она, снова повернувшись к Фэллон. — Будет болеть несколько дней. И если головная боль усилится, сразу сообщай нам.
Фэллон сжала мою руку.
— Осмотри Сэди. Он несколько раз её ударил. И пинал тоже.
Брови МакКенны нахмурились, когда она внимательно посмотрела на мою щёку, которую я уже чувствовала распухшей. Потом направила в мои глаза луч фонарика, и на мгновение всё вокруг исчезло. Почти облегчение. Затем её руки нащупали те места, где боль отзывалась особенно остро. Я зашипела, когда она надавила на рёбра и запястье.
— Думаю, просто ушибы, но я не хочу рисковать. Нужно сделать рентген, УЗИ и сдать анализы крови и мочи. Я закажу обследование.
Я была готова сделать всё, что нужно, лишь бы выбраться отсюда до того, как запахи и звуки больницы прорвут эту оболочку оцепенения и заставят снова ощутить страх, который я чувствовала в последний раз, когда здесь оказалась.
Пока МакКенна вышла к стойке медсестёр, Фэллон снова уткнулась в моё плечо и прошептала:
— Спасибо. Спасибо, что спасла меня.
Перед глазами снова вспыхнул свет. Белый. Чёрный. Я не спасла её. Она спасла себя.
Я не успела ответить, как МакКенна вернулась. Она вручила нам холодные компрессы, дала Фэллон обезболивающее и извинилась передо мной, объяснив, что мне пока нельзя ничего принимать, пока не исключат внутренние повреждения.
Я не думала, что у меня что-то серьёзное. Я чувствовала боль в каждом месте, где он касался меня руками и ногами, ощущала даже жар его дыхания у уха. Но больше меня волновали мои эмоции. Куда они делись? Я не чувствовала ни грусти, ни злости, ни радости, ни облегчения. Вообще ничего. Но, возможно, так было даже лучше.
Мама и папа ворвались в палату, окутывая нас с Фэллон любовью. Она разрыдалась, так же, как раньше, когда услышала голос отца. Я на мгновение прижалась к папе, но потом отстранилась, когда комната поплыла перед глазами.
Когда меня вернули из рентген-кабинета, Мэддокс уже был в палате, записывал рассказ Фэллон о случившемся. Я пыталась следить за её словами, но всё ещё не могла удержать нить разговора. Когда он закончил с её показаниями, он отправил родителей отвести её в кафе, а затем повернулся ко мне. Обнял, задержавшись на несколько долгих секунд, а потом придвинул стул к койке, заставив меня снова сесть.