— Он сейчас выходит. Следуй за мной. Быстрее, — говорит она, грациозно двигаясь по коридорам на каблуках, словно по магии не спотыкаясь.
Мы петляем по лабиринту коридоров, пока, наконец, не доходим до чёрной металлической лестницы. Я следую за ней наверх, и, наконец, мы выходим на площадку.
Повсюду звуковое оборудование. Огромные колонки и прожекторы свисают с потолка, а паутина кабелей тянется вдоль пола и стен. Пульты с мерцающими огоньками стоят у стен, издавая тихий гул. По периметру расположены около десяти техников в чёрной одежде с гарнитурами. Они двигаются слаженно, нажимая кнопки, отдавая команды и настраивая аппаратуру, стараясь держать всё под контролем.
Женщина подводит меня к крыльям сцены, останавливаясь перед входом. Она оборачивается на каблуках:
— Он выйдет через секунду. Просто стой здесь, и ты его увидишь, как только он закончит.
— Спасибо, — говорю я с благодарностью, ловя её взгляд. Она кивает и, покачивая бёдрами, уходит вниз по лестнице, снова яростно крича в гарнитуру.
Я сосредотачиваю взгляд на сцене, и сердце уходит в пятки, когда я замечаю Джеймса. Мои брови сдвигаются в недоумении, когда он подходит к микрофону и обменивается несколькими словами с Томом. Потом, к моему удивлению, Том отступает, уступая микрофон Джеймсу.
Что он делает?
Толпа замирает в тишине, пока парни занимают свои места.
Наконец, Оливер отсчитывает ритм, и они начинают играть. Голос Джеймса разносится по стадиону, наполняя огромное пространство хрипловатым, мощным тоном, от которого у меня перехватывает дыхание.
Моя челюсть отвисает.
Что. Чёрт. Возьми.
Я даже не знала, что он может так петь.
Я смотрю, заворожённая.
Его пальцы ловко бегают по грифу гитары, извлекая каждую ноту, пока он изливает душу перед аудиторией. Я полностью поглощена, не в силах отвести взгляд. За окном ночь, но внутри меня словно восходит солнце.
Слёзы текут по щекам, собираясь у уголков губ, пока я ловлю их улыбкой. Он поёт о краденых взглядах, о тоске и ожидании. Он поёт о надежде, прощении и новых началах.
И когда он доходит до последнего куплета, где звучат слова о любви, найденной в неожиданном месте, меня внезапно осеняет.
Моё сердце сжимается, и я будто уношуcь куда-то вдаль.
Он поёт обо мне. О нас.
Глава 46
Джеймс
— Мы Атлас Вэил. Спасибо, Лондон! — кричит Том в микрофон.
Мы заканчиваем сет, и мои уши звенят от оглушительных криков, аплодисментов и свиста, что эхом разносится по стадиону, словно гром. Я нахожусь на вершине эйфории, которую никогда прежде не испытывал, и, испытав это, я не хочу возвращаться обратно. Это нирвана. Это моя цель. Это то, ради чего я создан.
Я никогда не чувствовал ничего подобного.
Мы машем аудитории в последний раз, впитывая энергию, прежде чем уйти со сцены. Когда я дохожу до закулисья, я замечаю Эйприл, ждущую меня. Она замерла, её глаза широко распахнуты, а по щекам текут слёзы. Её лицо — смесь потрясения и восторга.
На ней узкие джинсы, заправленные в сапоги до колен на каблуке. Облегающий боди подчёркивает её фигуру, а на плечи наброшен вязаный кардиган. Её рыжие волосы мягкими локонами спадают до рёбер, отражая свет. Под яркими огнями сцены её веки искрятся, придавая ей почти неземной вид.
Я хочу запомнить этот момент, этот миг, и сохранить его навсегда.
Я пересекаю расстояние между нами, моё сердце колотится, и я поднимаю её на руки. Она обвивает ногами мою талию, а я жадно впиваюсь в её губы.
— Молодец, парень, — говорит Уилл, похлопывая меня по спине, проходя мимо.
Я смеюсь, целуя Эйприл, и она улыбается в ответ. Аккуратно я опускаю её на землю, притягивая ближе и запуская пальцы в её мягкие локоны.
— Дорогая, — шепчу я, обхватывая её лицо ладонями.
— Я люблю тебя, — выпаливает она.
Слова обжигают меня, словно клеймя, и моё сердце замирает. Клянусь, оно действительно замирает.
Я перемещаю руки на её шею, притягивая ближе, и нежно целую её вдоль линии челюсти.
— Скажи, что это правда, — шепчу я, мой голос едва слышен.
— Это правда, — говорит она.
Слеза скатывается с её ресниц, и я нежно целую её, оставляя дорожку по щеке. Я целую её лоб, потом нос и, наконец, губы.
— Я тоже тебя люблю. Безумно.
Я крепко обнимаю её, вдыхая её аромат, ощущая, как её сердце бьётся в унисон с моим. Этот момент уже выжжен в моей памяти, момент, который я буду прокручивать в голове снова и снова. Я абсолютно уверен в этой женщине, в нас. Я чувствую это глубоко внутри, до самого мозга костей.
Глава 47
ЭйприлТри месяца спустя …
Бэзил издаёт длинный, жалобный вой на заднем сиденье, и я оборачиваюсь, протягивая руку, чтобы успокоить его. Засовываю пальцы в переноску, почесывая его подбородок через решётку.
— Всё в порядке, дружок. Мы почти приехали, — успокаиваю я его.
Он смотрит на меня своими огромными, трогательными глазами и стучит хвостом по пластиковым стенкам своей клетки.
— Что это за жуткий запах? — спрашивает Джеймс, ведя машину одной рукой и прикрывая нос другой.
— О нет. — Я прищуриваюсь, пытаясь заглянуть в переноску Бэзила. — Кажется, он… сделал свои дела.
Джеймс стонет, его глаза сужаются, пока он смотрит в зеркало заднего вида.
— Я клянусь, у этого кота серьёзные проблемы с туалетом.
— Он чувствительный, — говорю я, защищая честь Бэзила.
Я поворачиваюсь в кресле, смеясь, пока Джеймс, задыхаясь, опускает окно.
— На улице же холодина, Джеймс! Не открывай окно!
Сейчас мы направляемся к дому Кэролайн и Питера в Тотоне, чтобы провести с ними Рождество. Мы решили приехать накануне, чтобы встретить Рождество вместе, вместо того чтобы провести большую часть праздника в ужасных пробках. Кэролайн просто обожает Бэзила, так что я не могу дождаться их встречи. Он часто оставался у неё с Питером, когда мы с Лукасом уезжали в отпуск. Говоря о Лукасе, я почти уверена, что он тоже будет там.
Как бы неловко это ни было, пора взглянуть правде в глаза и разобраться со всем разом. Мы с Джеймсом любим друг друга, и мы вместе. Это не изменится, и Лукасу придётся с этим смириться. Он сам сделал свой выбор, а теперь ему придётся жить с последствиями.
Он один.
В доме родителей.
На Рождество.
— Но это ужасно воняет! — парирует Джеймс.
— Мы почти приехали. Всё скоро закончится, — говорю я.
После секундного молчания мы начинаем смеяться. Джеймс смеётся так сильно, что чуть не сворачивает машину с дороги. Я натягиваю рукав свитера на руку и прикрываю нос, вдыхая сладкий аромат своих духов, оставшийся на ткани.