— Аварийный запас! — вставил небритый мужчина. — На случай голода и вообще!
— Да, вот именно, — благодарно улыбнулась ему дама, — на разные непредвиденные случаи, вроде вашего...
— Ну как, дошло до нее? — крикнули из хвоста очереди.
— Сейчас, кончаем! — отозвался уже немного отдохнувший парень в „аляске“.
— Ох, бабуля, какой же вы тяжелый человек! Ну. идите, идите, пожалуйста, к служебному входу, получайте там свою аварийную сметану!
— Идите, бабушка, идите! — зашумели женщины в очереди. — Ну что вы, как маленькая!
— Спасибо, милые, — прослезилась старушка. — А здесь эту сметану получить нельзя?
Сделалось очень тихо.
— Ой, держите меня, — прошептал парень в „аляске". — Да я щас,..
И тут раздался крик.
— Уберите бабушку! — закричала фея молочного магазина. — Нет у меня сметаны ни с какого входа! Уберите старушку, а то я за себя не ручаюсь!
— А если к служебному входу идти — так я мигом, — сказала старушка.
— Все, тихо! — железным голосом крикнул небритый мужчина в несвежей шляпе. И всем сразу стало ясно, что это — один из тех легендарных людей, которые в критические моменты принимают командование на себя.
— Порядок, дочка! — крикнул он. — Выноси, родная, сметану на служебный вход — я буду запускать бабушку!
— Все, все, девушка! — зашумели женщины. — Все в порядке — можно выносить! Идите, бабушка, идите!
Продавщицу сообща успокоили и она побрела в закрома за сметаной для солдата Витьки. Старушку отправили, ее взялся проводить парень в „аляске". Ручался, что все будет „о’кей“.
Тут подошло время закрытия магазина.
Расходились неохотно.
— Это еще что, — говорил небритый мужчина, удаляясь с дамой в брюках. — Вот со мной в пятьдесят первом в Туруханске случай был... — и голос его растворился в шуме ночного города.
Они уже давно ищут друг друга. В сутолоке миллионного города затерялись два хороших человека и никак не могут встретиться.
Они никогда не были вместе и не расставались. Они просто еще не нашлись. Но верят. Она верит, что где-то мечется и ищет ее он, а он мечется и ищет ее, и верит, что найдет.
Вот так они оба верят и мечутся в лабиринтах улиц и взаимоотношений. Постепенно сближаются. Это естественно, это закон природы. Согласно общей теории счастья все люди обязаны быть счастливыми, а если не получается, то лишь от недостатка времени и желания. Кто боится рискнуть годами без верных гарантий, тому лучше думать, что счастье — это выдумка поэтов.
Однако на прошлой неделе он и она уже ехали в одном автобусе, а вчера в гастрономе она толкнула его нечаянно и сказала: „Мужчина, вы тут не стояли!" У них даже имеются общие знакомые. Впрочем, в этом большом городе общие знакомые составляют основную часть населения.
И все-таки сегодня они опять разъехались неузнанные в противоположные концы большого города. Он — к своему шальному японскому гарнитуру, деформированному однокомнатной квартирой, а она — в пустоту больших квадратных метров, которым так не хватает именно этого гарнитура из Страны Восходящего Солнца...
Но вот что самое интересное: он готов топором порешить ту японскую мебель, лишь бы только на грохот прибежала она, а она охотно спалила бы все свои три комнаты, лишь бы только он увидел и заинтересовался, что это там горит!
Великий Математик уже мог себе позволить полное равнодушие к славе и бессмертию. Он вывел формулу любви. Он поседел на этом деле, а от жены остались лишь беспорядок в шкафу, да записка на кухне. Он исчез из науки, его забыли даже любимые ученики, но зато формула успеха легла в его тетрадь. Когда Великого Математика первый раз увозила „неотложка", он бредил формулой удачи. А окружающие удивлялись, что человек схлопотал инфаркт и при этом счастливо улыбается...
И вот однажды летом не стало рассветов и закатов. Сутками гудела перегретая электронно-вычислительная машина „Клавдея" — почти одушевленное создание с ярко выраженным женским характером. Сутками лаборантка Серафима долбила по клавиатуре „Клавдеи" и носила кофе с бутербродами. Телефон был отключен. И сейчас уже никто не сможет точно сказать, когда именно Великий Математик отшвырнул вдруг кресло и расцеловал „Клавдею" с Серафимой.
Серафима охнула. У „Клавдеи" перегорели предохранители.
— Все! — сказал Великий Математик. — Все, девочки! Вот она — формула счастья!