По всей квартире горел свет. Даже в ванной. Экономный Вениамин поморщился, но не сказал ни слова. Еще от порога он увидел, что Алик лежит на диване на его подушке. Подушка у Косякова была одна, и он сразу же подумал, что этой ночью ему придется спать, подложив под голову старое пальто. В квартире невыносимо воняло мышами.
Хозяина Алик встретил не очень приветливо. Свесив усатую морду с дивана, он коротко осведомился:
— Жрать принес?
Косяков мрачно посопел и не ответил.
Алик неторопливо встал, и все так же, слабо прогибаясь на тонких по сравнению с туловищем ножках, прошествовал в прихожую. Выдернув из рук Косякова полиэтиленовый пакет, он встряхнул его и, услышав звяканье молочных бутылок, удовлетворенно кивнул, но через минуту рассвирепел, увидев, что ничего кроме молока, хлеба и сыра Вениамин не купил.
— Мясо где? — Алик зыркнул в сторону Косякова красноватыми глазками. — И сладкое к чаю?
— Иди ты к черту! — зло выдохнул Вениамин. — Попробуй сам купи. Да и денег нет.
— Денег нет, — передразнил Алик. — С деньгами и дурак купит. Ты так достань.
— „Так" будет при коммунизме.
Ехидный ответ Косякова Алик, вроде, даже и не расслышал. Деловито перенеся пакет на кухню, он тут же принялся потрошить плавленные сырки, быстро отрывая серебристую обертку и роняя ее клочки на пол. Вернувшись из ванной, где он стыдливо переодевался, Вениамин обнаружил на кухонном столе лишь почти полностью опорожненные молочные бутылки, крошки сыра и хлеба, небрежно сметенные в сторону.
— А я чем буду ужинать? — выдавил он наконец. Такой наглости от подвального мутанта, несмотря на некоторый опыт общения с ним, Вениамин все же не ожидал.
— Тут и одному мало, — ковыряясь коготком в длинных острых зубах, лениво ответил Алик. — В следующий раз купишь побольше.
Поняв, что спорить бесполезно, Косяков молча повернулся и ушел в комнату. Выключив телевизор, по которому как раз начали демонстрировать по просьбе зрителей очередную серию „Рабыни Изауры“, он мрачно уселся в кресло и тяжело задумался.
„Нет, с Аликом срочно надо кончать, — Косяков размеренно качался в кресле, сжав голову руками. — Пойти, одолжить у кого-нибудь охотничье ружье и с порога — бац! Прямо в морду — бац! — чтобы зубы повылетали. Это что же теперь, я на него так работать и буду? Это же кошмар, а не жизнь. Уж лучше самому в петлю! “.
Алик в комнату войти не торопился, но спустя какое-то время послышались шаркающие шаги.
— Ты что, обиделся? — услышал Вениамин и поднял глаза. Алик стоял прямо перед ним, положив одну лапу на спинку кресла и прижав другую к своему барабанному брюшку. — Так ведь действительно мало принес. — Мышь снова направилась к дивану и включила телевизор. — Там я полкурицы оставил в кастрюле. Днем сварил. Половину тебе, половину — мне.
Как ни унизительно было подъедать то, что осталось после обеда твоего же нахлебника, Косяков через какое-то время поднялся и снова пошел на кухню. Есть хотелось смертельно.
В алюминиевой помятой кастрюльке на плите и в самом деле оказалась курица. Вениамин сразу про себя отметил, что Алик курицу после фабричной обработки не дочистил. Остатки перьев торчали из пупырчато-синей кожи, как древки обломанных стрел, но тем не менее это была все-таки честно оставленная половина мышиного обеда.
— Сейчас растрогаюсь и заплачу, — иронично прошептал Вениамин, нарочито громко звеня крышкой от кастрюли. — Надо же, какое благородство.
Но, что ни говори, Алик в очередной раз удивил его. С одной стороны, конечно, нахал и деспот. С другой, порядочный товарищ. Хотя, хотя...
Косяков не стал дальше теоретизировать, а вытащил курицу из кастрюли и брякнул скользкую тушку в суповую тарелку. Алик ужинать не мешал. Из комнаты слышались рыдания и смех. Герои „Рабыни Изауры" уверенно двигали сюжет к счастливому финалу.
„Все, дальше так продолжаться не может, — Косяков остервенело рвал зубами плохо проваренную курицу. — Надо действовать. Что там говорил Бершадский о яде?“.
Пузырек с бурыми кристаллами мирно покоился в кармане пиджака. Вениамин достал его и еще раз посмотрел на свет. Ну ничего особенного: марганцовка, как марганцовка. Но попробовать стоит, хуже уже не будет.
Включив электрический чайник, Косяков с^ал рыться в кухонном шкафу. Всюду виднелись следы обыска, учиненного Аликом, но до заветной банки с клубничным вареньем мышь все же не добралась. Вениамин, не спеша, заварил чай, вывалил в треснувшую еще раньше от неумелого мужского обхождения стеклянную вазочку варенье и фальшиво приветливым голосом пригласил гостя к столу.