К ночи мороз стал сильнее, зато ветер утих. Только сейчас Косяков обнаружил, что оставил дома перчатки, и сунул зябнущие руки в карманы.
Ни за что он не вернется обратно, ни за что. По крайней мере не сейчас. Только бы Бершадский не отправился куда-нибудь к друзьям. Да нет, спит, наверное, Бершадский, напившись черного, как деготь, вермута, и видит сны, а вот Вениамину опять приходится колесить по городу, спасаясь от незванного гостя.
Вениамин со злостью пнул ледышку, и она вылетела на пустую дорогу, вертясь и сверкая, словно кусок драгоценного камня. В окнах домов горел свет, но на улице было пустынно и тревожно. Вдалеке завыла собака.
— К покойнику, — слабо прошептал Косяков и прислушался. За поворотом едва различимо послышался шум мотора.
Проспавшийся за вечер Борис принял Косякова без удивления. Почесывая свалявшуюся бородку и позевывая, Бершадский провел Вениамина в комнату и сел на разобранный диван, приготовясь выслушать. Косяков все не мог успокоиться и нервно ходил по комнате, прикуривая одну сигарету от другой.
— Чего дергаешься? — вопрошал Бершадский, наблюдая за своим мечущимся другом. — Сдохла мышь? Сдохла. Ты этого хотел? Этого. Так сядь, успокойся. Деньги есть? — дежурно поинтересовался он финансовым положением Вениамина.
— Хватит! — почти истерично крикнул Косяков. — Хватит пить. Надо думать, куда я дену теперь этого дохлого... — он запнулся. — Эту дохлую...
— Завтра утречком и разберемся. Придумаем чего-нибудь. Ведь не человека же ты убил? Не человека, — затянул сначала свои вопросы и ответы Бершадский. — Закопаем.
Поспать в эту ночь Косякову так и не удалось. Отдохнувший Бершадский спать не хотел, а Вениамин, возбужденный событиями последних суток, почти не сомкнул глаз. Ночь прошла в разговорах. Было составлено с десяток планов на утро, но толком так ни до чего и не договорились. Кончилось тем, что часов в десять, когда все нормальные люди уже ушли на работу, друзья предприняли экспедицию в квартиру Косякова.
Соседский Барсик, так же как и вчера, сидел на подстилке у самой двери. Вениамин трагически сморщился и пнул кота, тот коротко мявкнул и отскочил в сторону, но далеко не ушел. Кончик его хвоста мелко подрагивал, глаза горели воинственным пламенем, и Косяков даже подумал — не пропустить ли им кота впереди себя в квартиру, но потом отказался от этой мысли. Он вытащил из кармана ключи и протянул их Бершадскому.
Борис нехотя принял ключи, но дверь открывать не торопился.
— Ты уверен, что мышь сдохла? — почему-то тихо спросил он.
— Упала, как подкошенная, — бодро ответил Вениамин и сделал шаг назад.
— Тогда сам открывай.
— А, черт с тобой! Помощничек,— Косяков вставил ключ в замок.
То, что произошло в следующее мгновение, не могло быть увиденным Вениамином и в самом кошмарном фильме ужасов. В приоткрывшуюся щель стремительно просунулась рука, с нечеловеческой силой схватила его за шарф и сдавила горло. Колени Косякова безвольно подогнулись, и тут же он ощутил себя летящим куда-то вглубь квартиры. Ударившись о стену, Косяков сполз на пол и сразу же на него сверху грузно рухнул истошно вопящий Бершадский. Послышался короткий хлопок входной двери, как бы отсекающий путь к спасению. Ловушка сработала.
Вставать с пола Косяков не спешил. Рядом неуклюже барахтался Борис, он слабо всхлипывал и тоненько подвывал, шаря руками в поисках свалившегося треуха. Его лысина матово поблескивала в полутьме прихожей.
Страх и безысходность — вот что испытывал Вениамин в данную минуту. Кричать бесполезно, все соседи, кроме немощных пенсионеров, на работе. На помощь рассчитывать нечего. А то, что сейчас должно произойти, не вызывало у Косякова ни малейших сомнений. Убийство — вот что должно сейчас совершиться в квартире. Вероломства Алик не простит. Но не лежать же так на полу, ожидая пока тебя прикончат. Пока есть возможность, надо защищаться, и Вениамин вскинул голову.
Несмотря на полумрак, Алика он увидел сразу. Зловеще раскачиваясь, монстр стоял, словно снова готовился броситься на противников, но даже в такой критический момент Косяков с удивление заметил, что это, вроде, уже вовсе и не тот Алик, которого он бросил вчера подыхать в кухне. Тело мыши странно вытянулось и распрямилось, морда приобрела очертания человеческого лица, удлинились лапы.
— Алик! — не удержался Вениамин от удивленного восклицания и сел, опираясь спиной о стену.
— Предатель! — Алик сделал шаг вперед и снова схватил Косякова за шарф. — Убийца! А теперь сообщника привел? Думал я подох, да?