Нахлебавшись невкусного супа, Косяков заварил такой же невкусный чай, больше напоминающий угольную пыль, и с удовольствием закурил. Если Алику нравится шляться ночью по промерзшим улицам, это его проблемы. В конце концов, Алик уже взрослая особь и ответственность за него Косяков нести нс может. Он и так натерпелся от своего нахлебника... Но в девятом часу вечера в дверь поскреблись.
В том, что в квартиру скребется Алик, Вениамин не сомневался ни секунды. Пришел, голубчик! Вот только почему не звонит? Что он там, напился? Пока Косяков вставал с дивана, в дверь начали бить ногой.
— А вот это хамство! — не выдержал Косяков и резко распахнул дверь.
На пороге стоял Алик. Но те неприятные слова, что заготовил Косяков для встречи, так и остались непроизнесенными. Руки Алика были заняты. Два здоровенных пакета доставали почти до пола, по лицу блудного сына гуляла довольная улыбка.
— Ты откуда? — ненаходчиво спросил Вениамин, пропуская Алика в квартиру.
— С работы, вестимо, — бодро доложил начитанный Алик. — Вот принес.
— Я вижу, что принес. Где пропадал?
— Сказано, на работе.
Алик торжественно вручил пакеты Вениамину и принялся отряхивать с кепки снег.
— Холодно, сейчас бы чайку.
Не переставший удивляться Вениамин потащил пакеты на кухню. Чего в них только не было. Большая деревенская, а не инкубаторская курица, домашний окорок, килограмма четыре парной вырезки, свежий укроп и даже кулек грецких орехов.
— Кутишь, да? — принялся укорять Косяков. — Что, тысячу-то всю спустил, или еще чего осталось?
— Осталось, не беспокойся, — Алик грубовато усмехнулся. — Цела тысяча. Это сегодняшняя выручка, завтра еще будет.
Сбывались худшие предчувствия. Если Алик никого нс ограбил, значит, украл, что ничуть не лучше. Косяков пытливо уставился на добытчика:
— Рассказывай все!
— Чего там рассказывать? Есть давай. Ну, заработал... — прижав руки к груди сказал Алик, заметив, что Вениамин по-прежнему ему не верит. — За-ра-бо-тал! Вкалывал. Помогал. Триста рублей навара.
— Ох, — Косяков бессильно спустился на табуретку. — Честно столько не заработаешь.
— Ты вот что, — мгновенно разозлился Алик. — Ты слова выбирай. „Не заработаешь"!.. — передразнил он. — Соображать надо, тогда заработаешь. Мне друзья помогли, обещали если справлюсь, вообще в дело взять.
— Какие друзья?
— С рынка. Хорошие ребята. Да что ты на меня уставился?
Так ничего толком в тот вечер Косяков и не понял. Алик клялся и божился, что ничего противозаконного не совершал, нс крал, не грабил, а просто работал.
— На рынке все так работают. И ничего. Это ты один... — Алик хотел что-то сказать, но сдержался.
Помирились Алик и Вениамин за обильным ужином. Косяков начал склоняться к мысли, что не так уж все и плохо. Вряд ли Алик станет делать что-нибудь незаконное. А если и помогает торговать на рынке, так ведь он уже не маленький, сам может решать, чем ему заниматься.
— Там работы полно, — откровенничал Алик, невнятно выговаривая слова. Громадный кусок мяса на его тарелке стремительно уменьшался. — Хочешь — кооператорам помогай, им вечно продавцов в киосках не хватает. Только надо, чтобы за тебя кто-нибудь поручился. Поэтому главное на рынке — знакомство. Потом можно к перекупщикам податься, там тоже дел невпроворот. А лучше самому перекупщиком стать, но это опасно. Конкуренция, и опять же деньги нужны. Да если и совсем ничего не делать, — неожиданно закончил, — и то заработать можно.
— Это как?
— За товаром присмотреть, о ментах предупредить...
— И что, платят?
— А как же! За все платят.
— Но это же не очень прилично, — Вениамин представил, как он стоит на стреме у рыночного спекулянта и брезгливо передернул плечами.
— А прилично ходить в драных ботинках? — вопросом на вопрос ответил Алик. — Или жрать ливерную колбасу с дерьмовым чаем? Или стоять в очередях с номером на руке? Посмотри, у тебя все ладошки исписаны. Эх ты, узник системы.
— Какой я тебе узник, — огрызнулся Вениамин. — Все сейчас в очередях стоят, время такое.
— Ага, все! — Алик насмешливо фыркнул в чашку. — Эти вот, райкомовские, например... И еще, как их, избранники народа... Ну, депутаты...
По монотонно бубнящему радио как раз начали передавать очередной обзор внеплановой сессии. Рынок, экономика, инфляция, эмиссия... Потом заговорили о предстоящей безработице и Косяков устало прикрыл глаза.
„А вот возьму, — подумал он, — брошу все и уеду в деревню. Куплю домик... Только на какие шишы? Опять же, огород, скотина... Нет, не справлюсь... Но и дальше так жить нельзя. А, может, жениться?.." — смалодушничал он, вспомнив о Вале, и тут же отогнал эту приятную мысль.