— Извините, — сказал Шурик.
— Да ладно... — протянула женщина неожиданно низко. И вновь ее зеленые глаза странно блеснули. Впрямь огни над ночным болотом...
Двухкомнатную квартиру, комнаты смежные, первый этаж, без удобств, без горячей и холодной воды, село Большие Шары за Полярным кругом, меняю на благоустроенную в любом южном штате Америки. В Больших Шарах развита грибная промышленность (трудартель „Ленинец") и воздух всегда чист и прозрачен.
Шурик хмыкнул.
Рыжая, не поворачиваясь, презрительно повела плечом. Ее неприязнь была непонятна Шурику.
Мотор автобуса взрыкивал на подъемах, вдруг набегала тень рощиц, снова открывались поля. Побулькивали баночным пивом уверенные челноки, ввозящие в Т. сенегальский кетчуп, японские презервативы и польскую колу. Помаргивали настороженно, с любой стороны ожидающие засады испуганные
беженцы-таджики, кутающиеся в пестрые, как листва осеннего леса, халаты. За спиной Шурика двое парней в одинаковых лжеадидасовских спортивных костюмах, сработанных, наверное, даже не в Китае, а где-нибудь в Искитиме или в I Болотном, приглушенными голосами обсуждали судьбу урода. Кажется, это был их близкий приятель, называли они его — урод. И урод собрался жениться.
Пять лет назад, будучи военнослужащим, участвовал в ночном ограблении магазина. Осознав вину, согласен добровольно отдаться в руки властям. Поскольку ограбленный магазин находился на территории бывшей ГДР, могу ли рассчитывать на отсидку в ИТЛ Германии?
Газета „Шанс“ была насыщена увлекательной информацией.
Расковался народ, одобрительно подумал Шурик. При таких темпах легко сбить копыта.
Две особи противоположного пола, составляющие обыкновенную семью, готовы рассмотреть деловые предложения любого зоопарка мира представлять на их территории типичный вид Гомо советикус на условиях: а) Обеспечение питанием по разряду высших млекопитающих; б) По истечении срока контракта выход на волю в том районе земного шара, который покажется нам наиболее предпочтительным.
Может, это и есть забытое бывшим бульдозеристом зашифрованное указание? Две особи — цифра два... Можно наскрести еще пару цифр...
Нет, даже для кода автоматических камер хранения маловато... Просто-напросто отчаянный крик души. Крик души конкретных представителей указанного в объявлении вида...
Шурик вздохнул.
Я бы не пошел смотреть одичавшую пару вида Гомо советикус, в каком бы зоопарке мира их ни разместили. Будь я немцем или аргентинцем, будь я поляком или чилийцем, будь я хоть негром преклонных годов, бедуином, даже беженцем с Кубы, не пошел бы я смотреть на представителей вида Гомо советикус, пусть даже впрямь кормят их по разряду приматов...
Шурик не смог себе объяснить — почему? — но точно знал: не пошел бы. Вот не пошел бы он смотреть на таких придурков.
Одинокая женщина с древнерусским характером, потомок известного рода пчеловодов, страстно мечтает о встрече с одиноким мужчиной, гордящимся теми же чертами характера и понимающим толк в пчеловодстве.
Сильно сказано.
А вдруг пчеловод окажется не одиноким? А вдруг подкачает его род? Вдруг, пусть просто по пьянке, начнет гордиться он совсем другими чертами характера?
Не люблю я этого, сказал себе Шурик.
Иван!
Бог мой, как страстно могут взывать к любви одинокие женщины с древнерусским характером! Вот ведь не Фриц, не Герхард, не Соломон, не Лукас и не какой-нибудь там Джон... Иван! Только Иван!
Шурик покосился на рыжую соседку.
Характер, пожалуй, тоже из древних. Чувств своих не скрывает. И, похоже, я для нее вовсе не пчеловод... И глаза как болото, только комаров нет... Нервирую я ее своим хмыканьем... Парней, обсуждающих судьбу урода, она почему-то не слышит, а мое хмыканье...
Он вздохнул.
Прошу отозваться всех, кто хотя бы раз в жизни сталкивался с аномальными явлениями.
Какие аномальные явления имел в виду неведомый вопрошатель?
Шурик скептически выпятил губы.
Однажды Сашка Скоков, о котором никто не знал (все только догадывались) , где он работал раньше,’ рассказал аномальную историю. Его приятель, мелкий небогатый фермер, распахивал где-то за Городом собственное свекловичное поле. Тракторишко рычит, душно, пыльные поля кругом, рядом скоростное шоссе, по которому бесконечным потоком несутся машины. Гнусная, ординарная, но все-таки человеческая суета...