—...а если в пасть еще и гранату подбросили, — сипло прогудел Лигуша, — так ото потому, что сами ее и смастерили.
— А я? — вскинулся Гаргос, как бы торжествуя над провалом Лигуши. — Слышь, Сашок? Умельцы у нас хоть куда. Хочешь, мельницу поставят, хочешь, гранату соорудят, дай только материалы! И эта граната... Чего ж? Считай, фейерверк, веселье... Рванула так, что в твоем Парагвае все негры с деревьев попадали!
— Какие негры? — насторожился усатый Сашок,, зудав соленый и наслажденец. — Какие в Парагвае негры?
— Ну, нацисты, — просипел Лигуша. — Не все равно?
К Шурику неслышно приблизился официант. Тощий и длинный, снисходительно улыбнулся: . . '
— Что закажете?
— Рыбий корм, — машинально ответил Шурик, разглядывая витрину крошечного магазинчика, уютно устроившегося на краю площади. Весь застекленный, похожий на аквариум, магазинчик был украшен крупной вывеской — „Русская рыба“.
Официант снисходительно улыбнулся:
— Не держим.
— А русская рыба?
— Хек. Треска. Лещик по-польски.
— Почему по-польски? Русская ведь.
— Так на воде... — снисходительно объяснил официант.
— А пиво? Русское?
— У нас жигулевское.
— Тоже на воде?
Официант понимающе повел плечом:
— Как закажете...
— Послушайте... — Шурик опасливо понизил голос. — Кто это там?
Официант тоже опасливо обернулся:
— Где?
— Да на полянке... Вон, за сиренью... Серп в руке держит...
— А-а-а... — расслабился официант. — Художественная скульптура. Константин Эдмундович, если официально.
— А по роду занятий? ,
— Первооткрыватель, наверное.
— Если первооткрыватель, почему от него пионер убегает?
— Тогда первопокоритель. Тут у нас всякое стояло. Только, как день ВДВ, так бывшие десантники все сносят. Один Константин Эдмундович стоит. Всех, как День ВДВ, сносят, а Константин Эдмундович стоит.
Не люблю я этого, подумал Шурик, проводив глазами официанта, и извлек из кармана газетные вырезки.
Инвалид Великой Отечественной войны с правом на получение личного автомобиля ищет спонсора, готового оплатить неизбежную взятку.
За соседним столиком снова загомонили.
— Вот тебе писали, в Парагвае картошки нет... — Гаргос обращался к усатому и до Шурика вдруг дошло, что зудав соленый, сахранец и иезуй, он и есть тот человек, что получил в Парагвае наследство и которого Анечка Кошкина просто скотом звала. — И картошки нет, и индеанки, они тоже такие. Я сам читал. Ты пуговку расстегнул, а она уже вся голая! Таких голых, как в Парагвае, вообще нигде нет. Ходят абсолютно ни в чем. И тебя разденут. Одумайся!
Издали, из-за берез, из-за магазина „Русская рыба“, томительно донеслось:
— Барон! Барон!..
Уютное местечко, подумал Шурик.
Уважаемый господин президент! А не обменяться ли вам в целях полной безопасности всех народов кнопками запуска ядерных ракет со всеми президентами государств, владеющих ядерным оружием?
Здравая мысль.
Шурик хмыкнул.
Иван Лигуша, вдруг обернувшись, недовольно повел огромным рыхлым плечом.
В словаре научных терминов, вовсе не старом, сказано: „Плюрализм — это разновидность эксгибиционизма в сочетании с вуайеризмом, то есть непременное участие в половой близости трех и более партнеров". Как же прикажете понимать плюрализм мнений?
Шурик хмыкнул.
— А еще гуси... — убеждал наслажденца, сахранца сладкого совершенно распоясавшийся от выпивки и волнения Гаргос. — У нас гусь как гусь, а у них гусанос. Хоть хворостиной стегай, гусанос ядовит и все во Флориду рвется.
— Вот так? — от усиленного внимания к словам Гаргоса у усатого, он же скот и зудав соленый, прорезался парагвайский акцент: — Гус... Ты так сказаль? Гус?.. Зачем ядовит? Почему Флорида? Он ядовитый бывает не!..
— Вот я и говорю.
Беляматокий.
Редкостное слово, оценил Шурик. Ни одна буква не повторяется. Жаль, неизвестно, что означает. Впрочем, Лигуша на такое богатое слово все равно не потянет. Рвется, зовет кто-то через всю страну — беляматокий, дескать, беляматокий!..