Один уголок его рта поднимается.
— «Классное»?
— Не заставляй меня это говорить.
— Говорить что?
Я выдыхаю.
— Ладно. Имя горячее. Ну, знаешь, прям имя горячего парня.
Он всё ещё держит меня за руку.
— Подхожу под описание?
На моём лице расплывается широкая-широкая улыбка.
— Я — Ава.
— Хмм.
— Что?
— Ничего. — Он слегка сжимает мою руку в последний раз и отпускает. — Просто у тебя тоже горячее имя. Ты определённо подходишь под описание, Ава.
О боже, о боже, почему моё имя звучит так сексуально, когда он его произносит?
— Все серийные убийцы такие обходительные? — Бросаю полотенце и махаю рукой на рубашку.
Уголки его губ дёргаются, когда он делает глоток пива.
— Ты из Остина?
— Нет. Мы тут на девичник. — Я указываю на своих сестёр, которые делают вид, что не следят за каждым моим движением, но у них это получается так себе. — А ты?
— Мой брат Кэш, — он указывает на высокого парня в белой ковбойской шляпе, — только что обручился. Мы здесь, чтобы отметить.
— Холостяцкая вечеринка. Ясно.
— Типа того. Один из наших братьев не смог приехать, так что... — Сойер поднимает массивное плечо и засовывает свободную руку в передний карман. — Кэш особо не горел идеей вечеринки, поэтому мы преподнесли это как поездку для сплочения команды. Мы все работаем вместе.
— Правда? Круто. И чем вы занимаетесь?
Он отпивает пиво.
— Работаем на ранчо.
У меня сердце делает скачок.
— Ковбои?
— С рождения, да.
Я общалась со многими ковбоями, когда жила на ранчо, а потом — когда участвовала в соревнованиях по баррел-рейсенгу в конце подростковых лет и в начале двадцати лет. Они могут быть дикими, конечно. Но, может быть...
Не знаю, может, именно этого «дикого» мне и не хватало? Может, именно это делало мои мимолётные связи такими пустыми?
— Очень круто. — Я делаю глоток из бутылки, стараясь не осушить её залпом. Надо притормозить. Сейчас не время терять контроль. Не тогда, когда на меня так смотрит симпатичный, заботливый ковбой.
Словно он хочет узнать обо мне больше. Намного больше.
— А ты чем занимаешься? — Его взгляд скользит по моей шее и груди, и от этого у меня внутри вспыхивает жара. — Чем ты занимаешься, Ава?
— Я как раз только получила новую работу.
В уголках его глаз появляются лучики морщинок.
— Похоже, это хорошая новость?
— Очень хорошая.
— Но ты не собираешься мне рассказать, что это за работа. Эта самая хорошая новая работа.
Я отталкиваюсь от стойки, выпрямляюсь — и мой локоть задевает его живот, когда я подношу бутылку к губам:
— Сначала я должна убедиться, что ты не собираешься расчленить меня или мою семью. Чем меньше ты знаешь, тем лучше.
Он улыбается. У меня вдруг появляется дикое желание поцеловать ямочку на его правой щеке.
— А я хотя бы могу узнать, хочешь ли ты снова в меня врезаться? — Он кивает в сторону танцпола.
Я моргаю, осознавая, что группа исполняет кавер на Shenandoah — «Two Dozen Roses». Как я это пропустила?
Потом смотрю на Сойера и всё становится ясно. Конечно. Этот чертовски привлекательный ковбой, который продолжает флиртовать со мной.
— Знаешь, в твоём исполнении это прозвучало слегка «грязно». — Я делаю шаг вперёд.
Он тоже делает шаг вперёд, и теперь между нашими лицами всего пара сантиметров.
— Я могу сделать так грязно, как ты захочешь, Ава.
Мы одновременно начинаем смеяться.
Он проводит рукой по щетине. Это что, румянец поднимается по его шее?
— Прости. Это было… ну, совсем тупо, да?
Я толкаю его в бок.
— Зато теперь я точно знаю, что ты не серийный убийца. У них с чувством юмора плоховато.
И с такой искренней, очаровательной неловкостью они точно не справились бы.
— Я просто немного отвык. — Он показывает пальцами крошечный зазор. — Я сейчас почти никуда не хожу.
— Сойер, я не была в баре уже… Господи, даже не помню, сколько прошло. Так что если кто и ржавый, то это я.
Он улыбается.
— Значит, ты всё-таки врежешься в меня… то есть потанцуешь? Потанцуешь со мной? — Он протягивает руку.
Я беру её. А как иначе? Дэн не танцевал. Ему и смотреть-то было неприятно, как я танцую. А тут мужчина сам зовёт меня на танец, поддерживает — и это такое приятное ощущение, такой глоток свежего воздуха.
— Это одна из моих любимых песен, так что да. С удовольствием.
Не задумываясь, я провожу большим пальцем по тыльной стороне его руки. Не знаю, зачем я это делаю. Просто… чувствую это. Чувствую нас, и это прикосновение — как маленькое, но безопасное признание в том, что я хочу больше того, что он мне даёт.
Может, в третий раз и правда везёт. Что мне терять?
— Я с радостью в тебя врежусь. Пошли.
Горю, горю, горю.
Я горю вся, до последней клеточки, пока Сойер ведёт меня на танцпол.
Глава 3
Сойер
Жажда
Стоит Аве взять меня за руку и я понимаю, что влип.
Но это тот случай, когда влип — значит повезло. Наверное. Надеюсь. Я так давно не просил красивую незнакомку потанцевать, что уже и забыл, как всё это обычно происходит.
Но одно я знаю точно — мне чертовски нравится, когда она проводит большим пальцем по тыльной стороне моей ладони. Движение быстрое, лёгкое, почти незаметное. Почти. Только вот я — отец-одиночка, одновременно измученный прикосновениями и остро в них нуждающийся, так что, конечно, я это замечаю.
И вдруг мне становится тесно в собственной коже. Неужели всё, что нужно — это вот это?
Я уже и не помню, когда в последний раз у меня был секс. Или хотя бы свидание. Не то чтобы я не пытался. Просто как-то ни с кем в Хартсвилле не складывалось. Каждый раз, когда я встречался с девушкой, казалось, будто чего-то не хватает. Не мог понять, чего именно, но в какой-то момент просто перестал ходить на свидания. Пытаться завязать отношения, найти с кем-то настоящую связь — это требовало времени и сил, которых у меня не было.
Если вкратце, может, это просто накопившееся разочарование, рвущиеся наружу. Даже до того, как появилась Элла, я никогда не бегал по девчонкам. Меня не тянуло к мимолётным интрижкам.
Вот так, в двадцать пять лет, я и оказался отцом — один из моих хороших друзей забеременела. Но это уже другая история.
Суть в том, что я не ловелас. Но даже по моим меркам мой нынешний простой — уже почти легенда. Если быть честным, я думаю, Кэш согласился на эту поездку ещё и потому, что знал, насколько сильно мне нужен перерыв. Насколько сильно мне нужно было выдохнуть.
А что может быть лучше, чтобы расслабиться, чем потанцевать под Shenandoah с шикарной блондинкой?
Потому что, Господи Боже, Ава — это нечто. Та самая женщина, на которую во время танца смотрела половина бара. Высокая, с выразительными зелёными глазами и длинными, густыми волосами. Такими, в которые хочется зарыть пальцы. Или намотать на кулак. Раз, другой, третий. Чтобы держать крепко.
Мой младший брат Дюк заметил, как я на неё смотрю, и решил подтолкнуть меня. Буквально — подталкивал всё ближе и ближе, пока я не оказался прямо за ней. Я уже прокручивал в голове, как подойти, что сказать между песнями… и тут её сестра «помогла», толкнув её прямо на меня.