Ему повезло. Речной трамвайчик «Айяна» при небольшой доработке вполне годился для путешествия, скорость имел хорошую, осадку низкую и мог довольно близко подходить к берегу. В речном пароходстве собирались вообще отдать его детям — не мамонтятам, а будущим водникам из клуба «Долгун», — так что плаванье к устью реки было для него последним.
«Айяна» имела две палубы, на носу и на корме. Одну приспособили для «деток»: поставили дощатые боксы, целый сарай для корма. Внизу в длинном помещении для пассажиров поселились Саяра и Алтана, мужчины же, поскольку лето жаркое, решили спать на носовой палубе.
Ванька Попов суетился больше всех. Когда привезли сколоченные из толстых досок сходни, рассчитанные на мамонтовый вес, под семьсот кило, он еще сам на них попрыгал и только тогда позволил грузить на «Айяну». Сходни были длинные, но Аржаков велел взять с собой еще досок и древесины. Он в молодости сплавлялся по Лене и знал: во многих местах утесы вплотную подходят к берегу, так что не причалить, а в иных есть пляжи и мелководье, к которым тоже нужно как-то приспосабливаться. И он же проинструктировал, какие удочки и какую снасть брать, чтобы ловить омуля.
До Жиганска дошли без приключений. А дальше были места безлюдные, потому что приречные поселки стояли пустые. Потепление, от которого не спрячешься, сделало почву топкой, и современные здания стали погружаться в нее с быстротой, которой проектировщики не предусмотрели. Решено было перевезти людей и скот на юг республики.
Густые хвойные леса, почти вплотную подступавшие к берегу, стали не то чтобы отступать, а впускать островки кустарников и низкорослой березы.
— Вот здесь и будет дневка, — распорядился Эргис, которого Аржаков поставил в экспедиции старшим.
Капитану, пожилому воднику Степанову, удалось подвести «Айяну» довольно близко к берегу. Мужчины уже наловчились опускать сходни. Алтана Могусова вывела на песок Ким, Ванька Попов — Бойбура. «Детки» обрадовались неимоверно, принялись бегать и даже подниматься на задние ноги.
— Отходим, — сказал Эргис. — Саяра, выпускай дроны.
Нужно было, чтобы мамонтята научились жить, питаться и развлекаться без помощи людей. Но мало ли в какую неприятность влипнут избалованные «дети», и потому над каждым висел, делая небольшие круги, дрон с камерой.
Погуляв по берегу, малыши ушли исследовать кустарник.
Мужчины уселись на сходнях с удочками, Степанов пошел спать, а матрос Тимофей, его ровесник, затеял светскую беседу с Алтаной. Саяра следила за мамонтятами через камеры дронов, а Ванька Попов взялся чистить бокс Бойбура.
— Саяра! Сюда! — закричал Эргис. Ему не терпелось похвастаться перед невестой здоровенным тайменем. И девушка, отлично все понимая, поспешила на сходни, оставив свой планшет вместе с походной радиостанцией на палубе.
Планы были грандиозные — разжечь на берегу костер, пожарить добычу, устроить царский ужин и любоваться закатом — а закаты на Лене такие, что хоть нарочно ради них с другого конца света приезжай.
Ванька Попов с задней палубы неодобрительно смотрел, как молодежь измеряет тайменя рулеткой. Вторую рыбину вытащил Но Пуант. И стало ясно — рыбалка окончена, больше рыбы на ужин не требуется.
Саяра вернулась на переднюю палубу, посмотрела на экран планшета и завопила:
— Эргис! Тускул! Беда!
Камера одного из дронов показывала чистое небо. Камера другого — спину мамонтенка, угодившего в яму, и головы людей, собравшихся вокруг.
Людям в этой местности быть не полагалось. Особенно таким — в колпаках, отороченных мехом.
А когда один их этих странных жителей прицелился в дрон из лука, стало ясно: стряслась настоящая беда. Один дрон сбили именно таким первобытным способом…
Оружие на «Айяне» было — два охотничьих ружья, ножи да еще нунчаки, которыми баловался Но Пуанг. Мужчины чуть не подрались над этими ружьями, а Саяра с Алтаной кричали, что нужно скорее бежать на выручку мамонтенку.
Но никто не подозревал еще об одном оружии.
Это были навозные вилы.
В свое время Аржаков не просто вручил их Ваньке Попову, а еще и выжег на катовище его инициалы. Ванька был очень доволен и все время твердил, что Дементьев о нем еще пожалеет, а вот Софрон Игнатьевич — настоящий хозяин, знает цену профессионалам. Впрочем, насчет Ванькиной профессии у сотрудников института были некоторые сомнения. Иногда он рассказывал, что начинал цирковую карьеру воздушным гимнастом, «верхним», иногда — словно ненароком вспоминал, что был в клоунской труппе. А как вышло, что он оказался служащим по уходу за животными в дементьевском аттракционе, предпочитал умалчивать.
Однако скорость реакции у него была истинно цирковая. Пока Но Пуанг заряжал одно ружье, а Эргис с Тускулом спорили над другим, Ванька с вилами наперевес уже был на берегу и вломился в кустарник.
Бежать пришлось недалеко — мамонтята не спринтеры, к тому же к долгой ходьбе не приучены. Ванька выскочил на поляну и резко остановился, потому что собравшиеся у ямы люди сразу повернулись к нему и прицелились из луков.
— Да вы что, с ума посходили?! — закричал Ванька. — А ну, пошли отсюда все!
— Сам убирайся, бесовское отродье, — на чистом русском языке ответил бородатый мужик в колпаке и кожаном долго-полом кафтане.
— Нет уж, дудки!
Ванька не то чтобы отличался безумной отвагой, вовсе нет, но ему доверили мамонтенка — и мамонтенок был в опасности.
— Сгинь, рассыпься, нечистая сила, — ответили ему.
Когда Эргис, Тускул и Но Пуанг прибежали, разговор уже шел о материях потусторонних: люди в кожаных колпаках были убеждены, что настал конец света, раз по лесам шастают сатанинские отродья, а Ванька внушал, что в яме — ни в чем не повинная скотина.
Саяра следила за событиями через камеру дрона, а капитан Степанов, наладив рацию, передавал в Якутск донесение. И передавал в меру своего понимания ситуации: мамонтенка загнали в яму какие-то страшные дикари.
Аржаков, которому переслали аудиофайл, ушам не поверил: какие еще дикари на берегах Лены, за Полярным кругом? Он связался с полицией Жиганска, и ему ответили: да, что-то такое в окрестностях водится, охотники видели следы человеческой деятельности. Но никакого вреда от дикарей не было — только следы…
Тогда Аржаков сам вышел на связь с «Айяной». Степанов подтвердил — вечер близко, Тускул, Эргис, Но Пуанг и Попов не вернулись, где мамонтята — неведомо, а камеры дронов показывают: одна — темнеющее небо, другая — мельтешащие тени.
Аржаков помянул недобрым словом жиганскую полицию и помчался в аэропорт.
В аэропорту Якутска были ангары для частных небольших самолетов, без которых в Саха трудно вести бизнес. По дороге Аржаков связался с диспетчерами, и ему дали координаты нескольких владельцев и пилотов.
Дожидаясь, пока маленький джет «Нэтээги» подготовят к взлету, Аржаков вызывал на связь всех знакомцев в Жиганске. Ему нужен был человек, который помог бы раздобыть вертолет. Причем раздобыть сразу, без китайских церемоний и с пилотом, способным выполнить любую задачу. Кроме того, Аржаков хотел взять с собой несколько крепких парней из охранной фирмы «Эгида».
Как вышло, что он позвонил Арсению, — Софрон сам не понял. Менее всего он ожидал пользы от этого чудака. Биологу, человеку земному и практическому, трудно было понять музыканта, получающего деньги за игру на хомусе, надо признаться, виртуозную игру, и расшифровывающего по старым книгам крюковое нотное письмо, которое в Саха было в ходу довольно долго — потому что сюда уходили со времен патриарха Никона раскольники-старообрядцы и уносили в заплечных мешках старые молитвословы.
Они познакомились случайно — и как раз благодаря распевам. Аржаков нашел в библиотеке, где возился со старыми газетами, оставленную на подоконнике флешку. Чтобы понять, как искать хозяина, дома послушал песнопения. Потом случилась встреча, долговязый белобрысый парень оказался хорошим собеседником, и после этого Арсений, бывая в Якутске, приглашал Аржакова на всякие интересные сборища. Тот даже несколько раз приходил.