Освоение Арктики — это не столько романтика фронтира, сколько прагматичные экономические проекты. Как выглядит освоение Арктики с управленческой точки зрения, нам объяснил председатель экспертной группы по вопросам освоения минеральных ресурсов и развития транспортной системы в Арктике Михаил Григорьев.
Зачем человечеству Арктика? За какой мечтой гонится человечество, с упорством осваивая Север?
Если говорить о человечестве, его надо разделить на две части: первая — это местные жители, которые обитают в Арктике по крайней мере последние 4 тыс. лет, вторая — это пришельцы, которые занимались и занимаются колонизацией северных территорий. За какой мечтой гонится человечество? За деньгами. Сначала это был морской зверь, рыба, потом дань, ясак, который стали взимать в России с сибирских народов, появилась «златокипящая царева вотчина» — город Мангазея, потом пошли дальше на восток.
Мангазея — первый русский город за полярным кругом, основанный в XVII веке на севере Западной Сибири в нижнем течении реки Таз.
Драйвером освоения Севера всегда являлось получение коммерческой выгоды, будь то американская Аляска, канадские северные территории, будь то наши северные территории. Но сейчас сменились акценты: если раньше это были продукты животного происхождения, то сейчас это руды, нефть и газ. Кстати, руды Норильска известны со времен Мангазеи, то есть с XVII века, потом у нас появился сам Норильск на севере как центральная точка роста. Именно для Норильска, для обеспечения его круглогодичного снабжения и вывоза продукции горнорудного и металлургического комплекса в первую очередь создавался атомный ледокольный флот. В Арктике у нас Воркута — уголь, война, снабжение фронта, снабжение тыла. Третья точка — это Мурманск, рыболовство. Все связано с освоением природных ресурсов. Нарьян-Мар вырос на нефтяных деньгах Ненецкого автономного округа. Салехард — тоже штаб-квартира многих компаний, осваивающих Север. Природные ресурсы, деньги.
Если говорить об экономическом освоении Арктической зоны, то у нас за душой несколько проектов, связанных с освоением нефти и газа, три проекта по освоению руд и один — угля. Норильск я уже упомянул — это полиметаллические руды: медь, никель, кобальт, платиноиды. Начали потихоньку отгружать уголь с Диксона, будут строить угольный терминал на мысе Чайка. Также Павловское месторождение на Новой Земле, цинково-свинцовое с примесью серебра. Вот точки роста металлические и угольные. А нефтянка до 2030 года будет развиваться главным образом на суше — на побережье Печорского моря и на острове Колгуев, по берегам Обской губы — Новый Порт. Производство сжиженного природного газа для его транспортировки танкерами (Ямал СПГ) — Сабетта на Оби. Из Дудинки вывозятся небольшие объемы конденсата, а весь арктический шельф пока заключается в одном месторождении Приразломная. Нет никакой бешеной шельфовой экспансии.
А постоянные разговоры о дележке Арктики, о том, что есть конкуренция с точки зрения других государств, какой-то геополитический интерес?
Хороший вопрос, но дело заключается в том, что представление, которое формируется у общества средствами массовой информации, немножко не имеет отношения к действительности, точнее, не имеет к ней никакого отношения. Дело заключается в следующем: есть Конвенция ООН по морскому праву, она ратифицирована всеми арктическими государствами, кроме Соединенных Штатов. Суть ее заключается в том, что она устанавливает право прибрежных государств на запасы, которые находятся под морским дном, в недрах, устанавливает право регулирования рыболовства, промысла морского зверя и т. д. Акватория делится на несколько зон — это территориальное море, прилежащая зона, исключительная экономическая зона. 99 % всего, что можно будет использовать в Арктике, находится в зонах национальных юрисдикций, и поэтому говорить о каких-то конфронтациях, связанных с освоением минеральных ресурсов, я бы не стал. Конвенция ООН полностью обеспечивает права прибрежных государств на ту акваторию, которая находится в пределах континентального шельфа, двести миль, а все остальное, что находится в центральной части Арктической зоны, — малоперспективно. Никто никогда не делал вразумительной оценки ресурсного потенциала приполюсной зоны по причине отсутствия данных, а то, что американцы в 2008 году публиковали отчет по оптимистичной оценке ресурсов нефти и газа в приполярной области при отсутствии фактических данных, — это чистой воды спекуляция. На мой взгляд, это был чисто политический заказ, но он выступил триггером роста интереса к Арктике. Если сейчас будет подписано соглашение о запрете промышленного рыболовства в Арктическом бассейне, за исключением Баренцева моря и частично Чукотского моря, то тогда делить вообще будет нечего. Околополюсные претензии Дании, Канады и России носят политический, а не экономический характер.
В 2007 году была организована полярная экспедиция «Аркшка-2007», в ходе которой проводилось погружение на двух аппаратах «Мир», построенных в восьмидесятых годах прошлого века финской фирмой Раума-Репола для Академии наук СССР, в точке северного полюса на глубину 4300 метров. На дне Северного Ледовитого океана был установлен флаг России, выполненный из титанового сплава. Участники погружений из России, Швеции и Австралии стали первыми людьми, увидевшими географическую точку Северного полюса на дне океана. Вопреки расхожему мнению, никаких доказательств принадлежности российскому шельфу хребта Ломоносова, на который также претендуют Канада и Дания, ознакомительное погружение не принесло. Пробы грунта с поверхности дна и воды отбирались в этом районе и ранее.
Существует ли в Арктике какое-нибудь пространство для бизнеса?
Конечно существует. Дело заключается в том, что мы осваиваем Арктику давно и долго. Вывоз сельскохозяйственной продукции, продукции лесного комплекса начался в конце XIX века Северным морским путем из Оби и Енисея.
В 30-х годах XX века происходила длительная трансформация форм организации руководства хозяйственной деятельности на Севере и в конечном счете было постановление ВСНХ1936 года, которое окончательно сформулировало задачи Главного управления Северного морского пути (ГУСМП) по освоению Арктики. Если отбросить лозунги, последовательность была такая:
1. Народно-хозяйственное освоение арктической территории (все острова европейской Арктики и территории и акватории севернее 62 градуса в азиатской части).
2. Создание транспортной инфраструктуры, которая для этого нужна.
3. Создание системы гидрометеорологического наблюдения и радиосвязи, которая для этого и нужна.
4. Повышение уровня жизни местного населения, ну, святое дело.
Сейчас мы имеем дело с точно такой же ситуацией. Государство не может планировать и навязывать инвестиционный процесс, оно должно создать некие условия для реализации инвестиционного процесса. Для того чтобы это делать, государство должно ответить на один-единственный вопрос: что оно хочет в Арктике?
В Арктике две первоочередные задачи: первая — не дать загнуться местному населению (как коренному, так и пришлому), вторая — показать наше присутствие в Арктической зоне. Мы восстанавливаем военные базы, мы восстанавливаем систему аэродромов, часть которых была заброшена в 1990-х. Политическая задача — это показать наше присутствие в Арктике, продемонстрировать, что мы это осваиваем, что мы ведем там хозяйственную деятельность. В принципе, тех проектов, которые сейчас реализуются в Арктической зоне, с лихвой хватает, чтобы говорить, что мы там присутствуем.