Так о чем же тогда писать в фантастике? Видимо, о следующем этапе: от отмене старости, победе над смертью.
Все-таки о смерти.
Как раз в ту пору смерть была у меня перед глазами: умирал мой отец. Умирал долго, мучительно и безнадежно. Помню несчастные глаза участкового нашего врача. Молодая женщина была, но с широкой седой прядью посреди прически. „Вызываете вы меня, — говорила она. — Обязана я прийти, а прихожу, как на казнь. Ничего не могу сделать, ничего". И профессоров знаменитых привозил я. Профессора выписывали заморские лекарства (как будто за океаном умеют лечить рак), главным образом, чтобы родные старались, доставали, заняты были хлопотами, отвлекались от горя. Ничего не помогало. Казалось, будто в теле отца сидит кто-то враждебный, злорадно уничтожая все наши усилия.
Вот это впечатление. и осталось: смерть — уголовное преступление природы, преднамеренное убийство человека. Победить ее, что может быть благороднее?
И решил я следующую книгу писать о победе над смертью и над старостью — преддверием смерти, подготовкой к смерти. Но поскольку фантастику я писал научную, желательную и осуществимую, не заоблачно-мечтательную, первым долгом я отправился в научный зал Ленинской библиотеки и выписал по каталогу все книги, что значились там о старости и о смерти.
Сколько же лет будут жить наши счастливые потомки с точки зрения науки?
В популярной печати тогда господствовала (да и ныне не сходит со страниц) теория, идущая из XVIII века, если не ошибаюсь, от Бюффона. Она гласит, что человеку от природы отпущено 150 лет. Лишь по неразумности своей мы сокращаем естественный срок алкоголем, курением, упрямой приверженностью к пыльным городам и душным комнатам. Стоит только взяться за ум...
Ну вот зачем я сейчас печатаю на машинке, пыль бумажную глотаю? А за окном май, зелень щедрая, ветерок свежий. Неделя жизни за час полновесного кислорода...
Приятная точка зрения, утешительная, обнадеживающая. Так легко дотянуть до ста пятидесяти. Но ненасытная фантастика вопрошала: а почему только 150? И дальше что? Смерть без всякой причины? В результате принялся я за дотошную проверку: а откуда взялась эта роковая цифра — 150?
Оказалось: добыта с помощью домашней кошки. Кошка растет в течение одной шестой части своей жизни, а пять шестых — взрослая. Человек же растет до 25 лет, умножаем 25 на 6 получаем 150.
Впрочем, по наблюдениям самой большой энтузиастки, ее кошка росла не шестую, а седьмую часть своей жизни, сама же она — наблюдательница — росла до 30 лет. Помножаем 30 на 7 получаем 210.
Признаюсь, познакомившись с этими расчетами, я как-то потерял доверие к общеизвестным истинам, хотя бы и повторенным в сотнях статей. Я не понял, почему у человека и у кошки должна быть одинаковая раскладка жизни. У других животных она другая: у овец 1:3, у слонов 1:10, а у попугаев даже 1:100. Не умножить ли нам 25 на 100? Получим прекрасный срок жизни — две тысячи лет с половиной. Для чего подражать кошкам, а не попугаям? Умнейшая птица, даже говорить умеет, в отличие от кошек. Самокритична, сама себя дураком признает.
Не в первый раз сталкиваюсь я: арифметика в науке безупречна, формулы спорны. Кроме того, вообще непонятно, от какой причины должны умереть люди, достигшие естественного предела. Просто так? И никак не дотянуть до 151-го года?
Отложив популярную литературу, я погрузился в профессиональную и обнаружил, что существует сотни две (а по последним сведениям четыре сотни) гипотез о причинах старения: отравление организма толстыми кишками, обызвествление и закупорка сосудов, отмирание незаменяющихся нервных клеток, исчерпание запасов энергии, „жизненной силы“ по старинному и т.д. и т.п.
Заметно было также, что по мере углубления научных знаний причину старости искали все глубже: в конце XIX столетия — в органах, в середине XX — в клетках, позднее — в молекулах.
Но все двести теорий опровергались с помощью простенькой таблицы.
А теперь, глядя на таблицу, попробуйте сами прийти к выводу: какие существа долговечнее — подвижные или неподвижные, с нервами или без нервов вообще, плавающие или летающие, крупные или мелкие, хищники или травоядные, или же энергию берущие у солнечных лучей, и, самое главное, примитивные или высоко организованные? Таблица наглядно показывает, что природа вовсе не стремилась к долголетию.