Итак:
МЕРА ОТСЧЕТА — ЧАСЫ — МИНА — РАЗРУШЕНИЕ.
Четыре звена биологической автоматики — четыре направления воздействия: на меру отсчета, на счетчик, на мину, на разрушение, следующие за биовзрывом. Впрочем, есть еще и добавочные, второстепенные меры воздействия — на сигнальные цепи, идущие к часам, от часов к мине и от мины к органам тела.
И что же получится, когда люди будущего научатся отключать всю эту подрывную систему?
Получится примерно такое: доживут они до начала старения, направятся в клинику, сделают операцию отключения и застынут в финале зрелого возраста, или же, в зависимости от успехов медицины, вернутся на любой возраст — двадцатилетний, тридцатилетний. Потом повторят операцию, получат вторую, третью, четвертую молодость — сколько угодно, пока не надоест. А если надоест, никто же не заставит омолаживаться насильно.
До сих пор мои рассуждения шли просто, линейно, по принципу „да-нет“. Полезно для вида долголетие или нет? Почему приходит старость — нечаянно или намеренно, по программе? Разваливается организм или отключается? Если же отключается, тоща схема железная: предмет отсчета — счетчик — мина — развал. Четко и однозначно.
Но дальше — расплывчатые возможности. Что именно отсчитывается? Где находятся часы? Где пресловутая мина? Там, тут, в разных местах? Сотни могут быть вариантов.
Но ответы необходимы. И волей-неволей приходится вступать на зыбкую почву гипотез.
Начнем с отсчета. Что могут отсчитывать часы жизни? Да все, что угодно. И у разных животных разное.
Амеба, например, отсчитывает, по-видимому, массу собственного тела. Это выяснено на опыте: если отщепить кусочек ее тела, деление не состоится. Логичное решение, возражать не приходится. Ведь прежде чем делиться пополам, надо накопить материал на две клетки. Похоже на то, что и черви отсчитывают массу тела. Известно, что если червя заставить голодать, он омолаживается.
А что же отсчитывает организм человека?
Первое, что пришло мне в голову: число потомков. Народил нужное количество детей, чтобы двое хотя бы уцелели и дали потомство, и жизненная функция выполнена, можно покидать мир.
Но это было бы нецелесообразно с точки зрения вида. Тогда дольше всех жили бы бездетные. Нет, не в интересах вида плодить бесплодных.
Может быть, отсчитываются годы жизни? Нет, конечно. Тогда старость приходила бы ко всем одновременно, год в год, и все ровесники умирали бы одновременно.
Впрочем, тут гадать нечего. Вопрос этот решен наукой. Часы нашей жизни отсчитывают не годы, а невзгоды, горести, неприятности. Научный термин — „отрицательные эмоции".
Пожалуй, такой порядок отвечает дарвиновской целесообразности. Обилие отрицательных эмоций — признак неприспособленности организма. Неудачник плачет, и Природа спешит списать неудавшийся вариант.
Вспоминается „Шагреневая кожа“ Бальзака. Волшебная кожа эта съеживалась, выполняя желания владельца, и вместе с ней сокращался срок его жизни. Вся разница в том, что наша „шагреневая кожа“ отсчитывает не исполненные, а неисполненные желания. Каждое огорчение приближает старость и смерть.
Вот и наметился первый путь к удлинению жизни: устранение неприятностей, внешних (огорчений) и внутренних (болезней).
Второе звено — часы. Где движутся стрелки, отсчитывающие сроки нашей жизни?
Вообще-то в организме немало биологических часов. Особенно много требуется их эмбриону: возникновение органов, образование глаз, рук, ног — все должно быть согласовано, чтобы на свет появился нормальный человек, а не урод. Часы нужны и в дальнейшем — для своевременного прорезывания и выпадения молочных зубов, для наступления зрелости, для роста бороды, усов, и т.д. Все должно происходить в надлежащее время... по биологическим часам.
Но где же находятся самые главные, ведающие сроком жизни? По логике вещей в том отделе мозга, который ведает эмоциями — радостями и горестями. Он называется гипоталамус. Ему же подчинено все равновесие организма — кровяное давление, температура тела, кислотность, содержание сахара в крови, а соответственно и болезни, связанные с нарушением равновесия — язва желудка, диабет, гипотония и гипертония. Все они возникают из-за нарушения морального равновесия, вследствие нервных срывов.
Что же происходит в этих часах? Как они устроены?
В принципе счетчик может работать по двум схемам: по схеме наполнения и по схеме опустошения. Сначала я думал, что в биосчетчике накапливается какое-нибудь вещество, мешающее работать, что-то вроде нервного пигмента. Но, пожалуй, вероятнее, гипоталамус считает по схеме истощения. Ведь наши нервные клетки, как известно, не возобновляются; видимо, стрессы сжигают их, иссушают, гипоталамус становится все слабее. В преклонные годы он действительно все медленнее реагирует на нападки внешней среды — на холод, зной, сырость и сухость. Принято говорить, что старики чувствительнее к погоде. Наоборот — они запаздывают с приспособлением, потому и реагируют на перемены болезненно.