Я же не был доволен. Неоднократно твержу в каждом своем русле, что я уверен во всемогуществе разумного человека, что человек сможет все, если не сегодня, то завтра или через сто лет, сможет, если захочет, если приложит усилия, разберется в препятствиях, догадается, как их преодолеть. Почему же это нельзя превзойти червяка? Природа же превзошла.
Привожу свои рассуждения.
Развиваясь стихийно, без всякой цели и плана, руководствуясь одним единственным методом естественного отбора, путем проб и ошибок, бессчетного количества ошибок, природа все-таки соорудила из бессмысленного доклеточного человека разумного, смонтировала только из атомов и физических полей. Стихия потратила три миллиарда лет на эту стихийную деятельность. Почему же человек разумный, действуя обдуманно и целесообразно, не сделает нечто подобное из тех же или других атомов лет за тридцать? Какие такие барьеры он не сможет преодолеть? Что остановит его уровне червяка?
Я попробовал мысленно проследить всю историю жизни. Живому предшествовали кристаллы, еще не живые, но почти живые. Кристаллы способны расти, они как бы питаются, притягивая йоны из окружающего раствора, расставляют эти йоны по порядку с помощью зарядов собственного тела: плюс к минусу, минус к плюсу. Таким образом само тело кристалла является как бы наследственной памятью, программой построения — геном своего рода. Даже на размножение способны кристаллы — на отколовшихся кусочках начинается кристаллизация. Единственное различие: кристаллы питаются только готовыми материалами — йонами, плавающими в растворе. Расставлять могут, ловить могут, перерабатывать не способны.
Пищеварение, оказывается, — главное достижение жизни.
И это не простая задача. Для пищеварения нужен сложный комплекс молекул: одни пищу должны дробить на осколки, другие — комбинировать из осколков нужные вещества, третьи — доставлять их на место, четвертые — выбрасывать ненужные осколки, пятые служить памятью и руководить всей этой работой. В бесклеточных организмах этим занимаются молекулы, в клетках — достаточно сложно устроенные органеллы: ядро, рибосомы, митохондрии и прочие.
Сложнейшая великолепная фабрика по построению жизни! Но и у нее нашелся свой недостаток. Она неудобна для долгоживущих и крупных существ, таких как растения. Неудобна потому, что им надо согласовывать свое развитие со средой, не распускать листья зимой, не сбрасывать их весной. Растению понадобились чувствительные рецепторы, оповещающие его о температуре, влажности, длине дня: по длине дня растение ориентируется в календаре, от рецепторов сигнальные молекулы поступают в сок — гумор, а сок уже (а у животных кровь) оповещает все тело о внешней обстановке и не только о внешней — о стадиях развития.
Но... Каждый параграф будет начинаться с „но“. У чувствительной гуморальной системы нашелся свой недостаток. Она медлительна. Она подходит растению для развития, дерево может и запоздать с плодоношением день-другой, но' сигнализация через кровь и сок совершенно не годится для подвижных животных, ловящих добычу или удирающих от хищника. И природа изобрела для них скоростную связь — нервную, скорость тока до 120 м/сек. Доля секунды от глаз до ног, от ног до мозга, от мозга до пасти. И чтобы управлять сложными движениями мускулов, к нервам были добавлены еще и нервные узлы, где с рождения по наследству была записана вся программа поведения. Это система безусловных рефлексов — уровень червей, раков, насекомых.
Но... великолепно разработанная система поведения имела свой недостаток. Она была наследственной, жесткой и узкой, не умела приспосабливаться к изменениям изменчивой среды. Поведение полезно было бы менять, приспосабливаясь. И на следующей стадии — уже у позвоночных: рыб, земноводных, птиц и зверей — природа прибавила к нервным узлам орган изменения поведения — мозг, создав систему условных рефлексов. Казалось, велика ли разница — условные, безусловные, а на самом деле усложнение громадное: надо запомнить собственный опыт, надо его оценить — приятно было или больно, запомнить свои ощущения, увязать действия со всеми органами и членами. У животного с мозгом появился собственный опыт, оно стало неповторимой личностью.