Почему об этом не думали раньше? Где были ученые головы? Никогда не голодали раньше? Не понимали, что голод придет с войной? Почему не изобрели, не раздали людям этакие машинки вроде пишущей, чтобы, постукивая, расставляли атомы — углерод к кислороду, к кислороду — водород: сахар — С17Н22О11, жир — С17Н33СООН, витамин С — С6Н8О6, даже спирт для настроения — С2Н5ОН. Хотя бы сахар, жир и водочка! Вот согрелся бы!
Ты себе полеживаешь, а машинка стучит... жизнерадостно, обнадеживающе, надежно! За ночь настучала завтрак, к середине дня — обед, к ужину ужин.
И не сразу приходит в голову первое сокрушительное возражение:
- Это сколько же времени стучать надо на один квадратик сахара? В нем примерно 1023 атомов — число с двадцатью тремя нулями.
Позднее я (не Березовский) прочел, что Норберт Винер — создатель кибернетики — отмечал то же препятствие: чересчур много информации нужно для этого процесса.
Но есть хочется, мысль об аппаратике не уходит. И в этот момент с улицы раздается:
— Граждане, воздушная тревога!
Березовский садится на постели. Нет, он не собирается спасаться. Давно решил: „Будь, что будет! Если умирать, лучше сразу... Авось и на этот раз пронесет".
— А радио как же? — думает он.
Конечно, школьную физику он помнит отлично. Знает, что в звуке до 20 тысяч колебаний в секунду. Двадцать тысяч колебаний доносит до его уха тарелка радио, висящая на стене. Пищевой аппаратик не обязан постукивать как пишущая машинка. Он может зудеть, пищать, шипеть, быть неслышным вообще, но прилаживать тысячи и тысячи атомов ежесекундно.
Кроме того, и это самое главное, ведь радио вообще не передача. „Передача" — неточное слово. На самом деле радио — копирование. На станции звучит голос диктора, его кодируют, переводят в электромагнитные волны. Волны эти рассылаются во все стороны, попадают в разные комнаты, и там в приемнике перекодируются обратно. Даже не обязательно лепить кусочек сахара с такой стремительностью. Кусочек в минуту — совершенно достаточно.
Или в данном случае:
— Граждане, передаем обед из трех блюд. На первое...
И даже лучше того. Не обязательно всем разливать суп в одно и то же время. Существует звукозапись — на патефон, обед записан на пластинку, у каждого на полке набор блюд. Когда проголодался, вставил в проигрыватель...
Заманчивым и легким становится самое дальнее звездоплавание. На Земле человек входит в космический вокзал, с ним несколько чемоданов с пластинками; чемодан еды, чемодан инструментов, чемодан с микрокнигами. Входит, садится в кресло, щелк, открывает глаза... и он уже на вокзале планеты А, самого приятного спутника звезды альфа-бета-гамма, где-то за тридцать-сорок-пятьдесят световых лет от Земли. Конечно, на Земле прошло за это время 30-40-50 лет... но путник их не ощутил. Он свеж, он молод, он только закрыл и открыл глаза.
На этом месте в рассказе о Березовском я, конечно, поместил таблицу. Ничего не поделаешь, я мыслю таблицами. В свое время колючий Альтов (фантаст и изобретатель) написал в пародии обо мне, что я пишу романы в 144-х таблицах. Конечно, на таблице все разъясняется экономнее, но редакция возражает, изложим суть таблицы словами.
СВЕТ
Простейшее единичное копирование: кино, фототелеграмма, телефакс.
Многократное копирование: телевидение.
Отложенное копирование: видозапись.
Искусственная запись: мультипликация.
На, а отсюда аналогия с материальными предметами.
Простейшее копирование, передача на любое расстояние.
Многократное копирование — на любой адрес.
Запись.
И по искусственной записи создание небывалых предметов.
Ратомикой — расстановкой атомов назвал я всю эту деятельность. Мне она показалась очень красочной, достаточно фантастичной: передача людей на дальние планеты, копирование чего угодно, даже и человека, многократное изготовление, размножение редкостей, новейших лекарств в первую очередь, запись — кулинария в чемодане на много лет вперед, запись человека перед опасными опытами: если погибнет — восстановят по записи... И, наконец, ратотворчество — проектирование небывалого.
Даже не сразу придумаешь, что можно сотворить передавая, копируя, записывая, комбинируя куски записей. Все, что угодно. Я решил, что нашел достойную тему для большого романа.
Красочно, фантастично и выглядит правдоподобно.
Но от дотошности своей я, конечно, подумал и о порогах на заманчивом ратомическом русле. Очень уж хотелось мне всегда описывать осуществимое, не условно-занимательное.