Не знаю, может быть с точки зрения физики все это и возможно, но я, рядовой инженер, сомневаюсь. Значит, сфера вращается. На экваторе скорость наибольшая и вес нормальный. На полюсах веса никакого, невесомость. Естественно, не только воздух, но и воды текут от полюсов к экватору, продавливают оболочку и выливаются наружу. На полюсах вообще жить невозможно, там и воздуха нет и веса, неосторожные падают на Солнце, лови их. А кроме всего, то и дело пробоины от метеоритов, астероидов и комет. Взамен землетрясений дыры под ногами.
Впрочем, это не самое главное возражение. Главная опасность в геометрической прогрессии.
Стало быть, предположили мы: в результате омоложения все или почти все потомки наши останутся в живых, и человечество будет расти скромно — вдвое за сто лет. Но и в данном варианте, что говорит геометрическая прогрессия?
Через сто лет — вдвое.
Через два века — вчетверо.
Через три века — в восемь раз
Через тысячу лет (10 веков) — в тысячу раз.
Через 2000 лет — в миллион раз.
Через 3000 лет — в миллиард раз...
И вот уже израсходовано все околосолнечное пространство. Надо переселяться к другим солнцам.
Через 4000 лет исчерпан свет тысячи солнц.
Читатели сами могут сосчитать, когда будет исчерпана наша Галактика и когда все галактики — миллиарды галактик.
Когда-то придется остановиться. Когда? Не сразу ли?
Как решат эту проблему потомки? В моем романе жители XXIII века решительно потребовали омоложения. Они — за рост? Но полезно бы им посоветоваться и со своими потомками — жителями XXIV, XXV веков — заглянуть в будущее.
Так в конце романа наметилось продолжение — путешествие в будущее, порожденное будущим.
Я так и предполагал сначала — написать прямое продолжение, второй том романа, но потом понял, что запутаюсь сам и запутаю читателей. Вот люди XXIII века прилетели в XXV. Для нас все удивительно, а для них что-то удивительно, а что-то привычно. Всякий раз разбираться надо, напоминать, что герои не удивляются данному чуду, потому что для них это не чудо. На этой странице мы с вами, читатель, справедливо ахнули, а там ахать не следовало, ахали зря... Так что решил я писать о более далеком будущем отдельный роман. Он и был написан к 1970 году, полностью вышел в свет в 1985. Называется „Приглашение в зенит“ (или же „В зените"). Зенит достижений разума имеется ввиду, а приглашается туда в гости обыкновенный земной житель, некий писатель-фантаст, двойник мой, пожалуй.
Попадает же он за десятки тысяч световых лет — в шаровое скопление. Шаровое — сравнительно тесная куча небесных светил, от звезды до звезды один световой год всего лишь; в нем сотня тысяч солнц, возле них сотни тысяч планет, добрая сотня цивилизаций, у каждой своя история, есть что изучать, что сравнивать. Условия на планетах разные, и расы разные — по Колмогорову, не по Ефремову, и чтобы не страшиться, не морщиться, глядя друг на друга, в шаровом изобрели особый прибор — анализатор подобия — „анапод", этакие очки, показывающие не внешность, а сущность. Смотришь сквозь них на лягушку, видишь царевну, потому что она, хотя и лягушка, но в своем лягушачьем мире царевна, ведет себя как царевна, чувствует себя царевной, рассуждает как царевна, обращаться к ней надо, как к царевне. Очень удобный прибор для кино этот анапод. В прологе покажешь сонмище монстров, потом наведешь анапод, а дальше играют обычные артисты со вполне понятными человеческими чувствами. Речи ведут об обычных проблемах, личных, практических, моральных, местных или вселенских: как жить, как выжить, зачем жить, как жизнь устроить, расти или не расти?
В первые дни мой герой только ахает: „Ах, какое чудо! Ах, и это вы решили! И это у вас есть, и это есть, и даже это есть!" Но в конце концов устает удивляться. Начинает спрашивать: „А зачем? Зачем вам сносить горы и возводить горы, увеличивать тяготение и уничтожать тяготение, зачем ускорять время и замедлять время, носиться в надпространстве и подпространстве в тысячу раз быстрее света? Зачем вы на Землю прилетали, зачем меня сюда привезли? Что вам дома не сидится?"