Этажи оказались везде, не обязательно количественные, иногда и качественные, часто те и другие. В мире атомов и звезд почти все решало количество — масса или размер. Для живых организмов размер играл второстепенную роль, там важнее было качество — совершенство организмов. А вот в обществе неожиданно опять важнейшее значение приобрело количество — количество населения и величина страны, даже количество покупателей на рынке.
Конечно, устойчивость обязательна. Устойчивое существует, неустойчивое разваливается. И зависит устойчивость от соотношения плюсов и минусов. Когда минусы побеждают, звезде, человеку, процессу конец.
Плюсы интереснее, они разнообразнее, нередко на каждом этаже новый плюс. У физических тел плюсы это новые силы: на звездном и галактическом этажах — тяготение, у молекул — химические связи, в мире атомов — электромагнитные, в атомных ядрах — ядерные, в адронах — глюоны. Какие именно силы обеспечивают прочность электронов, пока не установлено, но, возможно, там играет важную роль резонанс.
У живых организмов плюс — это новый орган: ноги, плавники, крылья для движения, легкие, использующие кислород воздуха, твердый скелет, обеспечивающий постоянную форму и вместе с тем позволяющий наращивать мускулы, сердце, проталкивающее кровь по всему телу, молочные железы, позволяющие выкармливать малышей.
Органы управления я описывал отдельно в русле биокибернетическом. И там на каждом этаже есть свой плюс: новое уменье. Уменье выстроить точную копию самого себя, вид сохранить таким образом, уменье согласовать развитие тела со средой, уменье выполнять сложные движения, уменье менять поведение и, наконец, уменье передавать свой опыт потомству словами. И, конечно, каждый плюс обеспечен новым органом — генами, железами, нервами и нервными узлами, мозгом, корой.
Самые необходимые плюсы в истории связаны с уменьем добывать пищу: охотой, скотоводством, земледелием или же ремеслом и промышленностью. Можно при желании строить историю и по этажам материалов: палеолит, неолит, бронза, железо, синтетика. Можно строить по энергетике — дрова, уголь, нефть, атом. Можно по одежде, жилью, по транспорту, по связи, по информации (язык, письмо, печать, телефон, радио, телевидение). В истории производства плюсами были не органы, а орудия.
Но мне все же представляется, что пища была основой всего. Без пищи не удавалось обходиться ни в каком климате, ни в какие времена.
И, наконец, наука. В истории науки резкие рывки были связаны с открытием новых областей исследования, поставляющих множество новых фактов: новые материки — Америка, Азия, новые небесные тела, планеты, звезды, галактики, микроэтажи — микробный, атомный, ядерный. И здесь, как и в мире техники, решали орудия исследования — корабли, а затем телескоп, микроскоп, спектроскоп, фотография.
Прямой вывод: хотите продвигаться вперед, начинайте с аппаратуры.
Минусы, пожалуй, однообразнее. Повсюду — в этажах физических, органических, общественных и прочих есть минусы внешние и внутренние. Внешние — неблагоприятная среда и посторонние тела: астероиды или метеориты или лучи в неживом мире, в живом мире — также среда, хищники и паразиты, в голове — заблуждения от неверной информации, у общества — враги закордонные. Минусы внутренние — ограниченность и исчерпываемость плюсов (здоровья, прочности, плодородия, территории), а также, вот на это надо обратить внимание: независимые самостоятельные движения элементов, из которых состоит тело. Элементы физических тел — это атомы, движение их измеряется температурой, а температура может быть и критической, так что тело расплавится и даже испарится. Внутреннее движение есть повсеместно: в галактиках движутся звезды, галактики в метагалактике, в молекулах атомы, в атомах частицы, в ядрах — адроны. С полным правом можно говорить и о температуре галактик или атомных ядер, о критической температуре их плавления или испарения.
В отличие от физических тел живой организм — образец дисциплинированности и слаженности: клетки в нем лишены права голоса, подчиняются безропотно, организм их даже поедает беззастенчиво, это называется „худеет". Органы только безвольно скулят, если они больны или голодны. Но вот в системе — в стае, в стаде — животные уже обладают самостоятельным движением, личными целями и намерениями и могут проявлять их во внутривидовой борьбе, которая все-таки существует, что бы ни говорил Лысенко, также как существует и противоположный ей симбиоз. Что же касается общества, не перечислишь всех его сотрудничающих и борющихся — национальных, классовых, территориальных, профессиональных, идейных, религиозных, возрастных, прогрессивных, консервативных. Может быть, когда-нибудь наука даже сумеет определять социальную температуру общества и своевременно поднимать тревогу: „Берегись, близка критическая, развал грозит!“ Что же касается науки, научные минусы — это ошибки. „Свойственно ошибаться", — есть и такой рассказ у меня. Там я описал классификацию ошибок — очень разветвленную. Есть среди них ошибки незнания и неумения, личные, узко-профессиональные и всеобщие — из-за неведения сюрпризов, припасенных природой. Есть колоритные ошибки от пристрастий, личных и идеологических. Они очень были заметны, когда советская идеология противостояла западной. Тогда у нас настойчиво преувеличивали значение среды, а на Западе — наследственности. У нас подчеркивали роль сознания и условных рефлексов, на Западе — подсознания; у нас — симбиоз, у них — внутривидовая борьба; у нас превозносили классовую борьбу, у них подчеркивали роль личности и т.д.