Ну, прибрались немного, шкаф поставили, сели чай пить.
— Он у меня ласковый, — сказала Савна. — До седьмого класса всё, бывало, у меня на коленках сидел. Сидит и ласкается. А потом уж стесняться стал.
И обе отхлебнули чаю.
— А сейчас вырос, так редко бывает... Да и девки, видно, сбивают.
— Девки сбивают, — подтвердила Лукерьевна. И обе надолго замолчали.
— Хоть когда заедет, и то ладно...
— Конешно, — подтвердила Лукерьевна.
— Да и не пьет совсем...
МОИ СОСЕДИ ЗНАЮТ О ПАРИЖЕ
Я страшно не люблю скандалов и имею для этого все основания.
Когда мой сосед бьет свою жену, он имеет обыкновение сердиться, и при этом кричит страшным голосом:
— Вот впишу, полетишь, как фанера над Парижем!
И она тоже кричит — вторым голосом.
В таких случаях я быстро закрываю двери, окна и форточки, потом ложусь на диван — в дальней комнате! — и закрываю голову одеялом. Некоторое время я продолжаю слышать крики, вопли и грохот от падающей посуды. Потом голоса стихают.
Я вижу черное глубокое небо над Парижем, в нем медленно, по отдельности и целыми стопками летают листы фанеры. Некоторые листы цепляются за Эйфелеву башню и прилипают к ней, как будто она наэлектризована. Затем прилипают другие, еще и еще, пока она вся не скрывается из виду.
Поднимается предрассветный ветерок, часть фанерной горы рушится вниз, слышится треск, глухие удары и звон стекла... Утреннее солнце освещает проломленные крыши, рваные провода, битые машины и обломки фанеры на асфальте.
Как из-под земли, на ролс-ройсах и континенталях появляется частный капитал. Напряженные переговоры с правительством заканчиваются в десять минут. Эйфелева башня куплена на корню вместе со всей фанерой.
К обеду Париж блестит новыми стеклами, провода восстановлены, Эйфелева башня покрашена, аккуратно упакованная фанера штабелями лежит на складах...
...Это значит, что соседи перестали ругаться.
Душно.
Я стягиваю одеяло с головы, прислушиваюсь, потом открываю окно и, подкравшись на цыпочках, снимаю цепочку с двери.
1988
Александр Етоев
ПЕЩНОЕ ДЕЙСТВО
Ствол потел, и дерево было пьяное, и никто из пятерых не заметил, как из рыхлой зеленой тени вышел на свет Кишкан. Во лбу его горела звезда — круглая шляпка гвоздя, вбитого за мусульманскую дерзость правоверным господарем Владом. Он вышел, посмотрел на прикуривающего от газовой зажигалки Зискинда, обвел взглядом замершую на дороге компанию, похмурел и выставил палец.
Все помнить забыли про мелочь утренних дел. Снятое колесо „самоедки" лежало, сжавшись до высосанного кружка лимона, и механик-водитель Пучков, задрав наморщенный лоб, шарил промасленной пятерней в пустоте между коленями и покрышкой. Цепочка из картофельной кожуры упала с ножа Анны Павловны и обвила ее божественную ступню. Анна Павловна даже не ахнула. Жданов как сидел, скрюченный, возле капота, чеша накусанный бок, так и сидел, чеша.
Кишкан выставил палец, прикрыл восковые веки. От деревьев ударило ветерком. Все ожили, одурь сдуло.
— Клоун.— Жданов повернул голову к Анне Павловне. Та сбросила со ступни очистки и вытерла о штанину нож. Пучков уже держал колесо между ног, ковыряя во втулке отверткой.
— Да-а...— Зискинд пожал плечами.
— А что? Мне это нравится.— Анна Павловна улыбнулась.
— Тогда попробуй его соблазнить. У тебя хорошо получится.— Жданов зевнул.
— Скажите, к замку Цепеша мы по этой дороге проедем? — спросил Капитан.
Кишкан молчал, лишь шелестели, переливаясь алым, складки его шаровар да огромный бронзовокрылый жук, запутавшись в нечесанных прядях, жужжа пытался освободиться.
Солнце выскочило из-за облака, и пепельно-золотой луч, отыскав в кроне лазейку, упал на плечо Кишкана. Потом скользнул по руке, добрался до торчащего пальца, и воск, из которого он был сделан, из желтого стал малиновым. Луч пропал, а палец продолжал огневеть, и жук, выпутавшись из волосяной сети, вдруг слетел на этот огонь и вспыхнул, будто головка спички.
— Мамочки! — Анна Павловна всплеснула руками.
Жданов вяло похлопал в ладоши:
— Браво, маэстро. А что шаровары сгорят, не страшно? — Он посмотрел на часы.— Пучков, ехать пора. Долго тебе еще с колесом копаться?
— Порядок.— Механик даром времени не терял, он как раз закручивал последнюю гайку.
— Мы в замок Цепеша. Можем подбросить.— Капитан показал на сиденье.— Все быстрей, чем ногами.