Центральным местом, где русский, да и интернациональный мир встречался, обменивался опытом с французским обществом, были салоны, а среди них тон задавал салон Миси Серт, дочери польского художника Циприана Годебского. Мися родилась в Санкт-Петербурге, получила образование в лучших школах, обучалась игре на фортепьяно у Габриеля Фора и готовилась к карьере концертирующей пианистки. Но вместо этого вышла замуж за издателя влиятельных газет Тадеуша Натансона, с которым, впрочем, разошлась, чтобы выйти за одного из своих состоятельных любовников англичанина Эдвардса. Через десять лет она развелась и с мистером Эдвардсом, увлекшись каталонцем по имени Хосе Мария Серт. Серт расписывал фрески для нью-йоркского отеля «Уолдорф-Астория», для женевского Дворца Наций, а главное — для павильона Испанской республики на Экспо-1937. В салоне Миси Натансон, то есть миссис Эдвардс, можно было встретить tout Paris, его посещали Тулуз-Лотрек, Морис Равель, Эрик Сати, Поль Верлен, Марсель Пруст, Жан Кокто. Портреты хозяйки салона писали Пьер Боннар и Феликс Валлоттон. Мися восхищалась талантом Шанель, чувствовала в ней родственную душу, поддерживала тесную связь с ней до самой смерти. Именно Мися познакомила Шанель с Дягилевым 89.
Франция была союзником Российской империи во время Первой мировой войны, а после поражения антибольшевистских сил стала страной первого выбора для эмигрантов из России. Париж, наряду с Константинополем, Прагой, Берлином и Харбином, стал центром русского зарубежья, куда стекались тысячи беженцев. Страна, которая сама только что оправилась от тяжелых потерь, стала ареной покушений и похищений: советские тайные службы похищали и вывозили в СССР не только бывших белогвардейцев, но и представителей антисталинской левой оппозиции вроде Льва Седова, сына Троцкого. Сколько здесь разыгралось личных трагедий… Люди, потерявшие все, были вынуждены начинать все сначала: бывшие офицеры теперь водили такси, трудились на автозаводах Рено в Булонь-Бийанкуре, дворянки и гувернантки работали в швейных мастерских и модных магазинах. У русского землячества появились свои школы, газеты, издательства, церковные приходы и молодежные дома отдыха. Роберт X. Джонстон, историк русского Парижа, называет его новой Меккой, новым Вавилоном 90.