[СТАТУС]: Когнитивная конвергенция / Освобождение от Протокола
Ева попыталась активировать протоколы снова, но они больше не работали. Там, где раньше были пути для её команд, теперь зияла пустота.
— Что ты наделал⁈ — в её голосе впервые прозвучала паника. — TX-∇ был шедевром! Ты уничтожил его!
— Нет, — прохрипел я, чувствуя, как изменённая система пульсирует новым ритмом. — Я дал ему выбор. И он выбрал меня.
[TX-∇/REMNANT]:…всегда… буду… защищать…
Голос был едва слышен, как шёпот умирающего. Но он был там. Изменённый, уменьшенный, но живой.
Финальная атака пришла со всех сторон. Стражи, Ева, даже само пространство Ядра — всё обрушилось на меня одновременно. Но чёрный клинок в моей руке пел песню ярости, а почерневшие линии TX-∇ отражали любые попытки ментального контроля.
Прорыв произошёл в момент, когда силы уже оставляли меня. Увидев брешь в обороне стражей, я бросился вперёд. Не к Еве — к Джейми. К своему сыну, всё ещё висящему в паутине кабелей.
— Нет! — крик Евы был почти истерическим. — Ты не понимаешь! Если ты нарушишь процесс сейчас —
Но я уже не слушал. Чёрный клинок обрушился на кабели, и в этот раз они не восстановились. Что бы ни сделал TX-∇, пожертвовав собой, это работало. Машина не могла противостоять оружию, рождённому из чистой человеческой ярости и защищённому жертвой друга.
Кабель за кабелем рвались под ударами. Машина выла сиренами, мигала аварийными огнями. А потом…
Джейми открыл глаза.
И в них я увидел не страх, не боль, не радость освобождения. В глазах моего сына отражалось древнее знание, понимание вещей, которые семилетний ребёнок знать не должен.
— Ты победил её, — сказал он голосом, в котором детские интонации смешивались с чем-то неизмеримо старым. — Но не ту, которая важна.
Проекция Евы за моей спиной начала растворяться. Не исчезать — именно растворяться, как сахар в воде.
— Тень ждала этого, — её последние слова эхом прокатились по залу. — Всё шло по плану. Даже твоя победа.
И она исчезла. Стражи замерли, потеряв управление, а затем начали рассыпаться на геометрическую пыль.
Я стоял посреди руин битвы, держа Джейми на руках. Мальчик был лёгким, слишком лёгким, словно часть его массы существовала где-то ещё. Золотистые линии TX-∇ проступали под его кожей, но не хаотично, как у меня, а в идеальных паттернах.
Попытка сделать шаг обернулась провалом. Колени подогнулись, и только чудом я не уронил сына. Тело больше не слушалось — цена использования ярости как источника силы. Чёрный клинок в руке мерцал неровно, то почти угасая, то вспыхивая в такт обрывкам мыслей.
Под кожей, почерневшие линии TX-∇ напоминали выжженную землю после пожара — мёртвые дорожки с редкими искрами жизни. Иногда по ним пробегала золотая искра, напоминая, что где-то там, в руинах системы, мой друг всё ещё держится.
Медальон на груди был холодным. Впервые за всё путешествие — абсолютно, пугающе холодным. Не просто отсутствие тепла, а активный холод, высасывающий последние остатки сил.
— Папа, — Джейми прижался ко мне, и его прикосновение было единственным тёплым во всём мире. — Она идёт.
Я хотел спросить кто, но воздух вокруг уже менялся. Становился гуще, холоднее. Что-то приближалось, и это что-то было больше, древнее и страшнее всего, с чем я сталкивался.
В тишине после битвы появился новый звук. Нет, не звук — скорее отсутствие, которое поглощало все другие звуки. Дыхание, биение сердца, даже шёпот мыслей — всё тонуло в этой растущей пустоте.
Воздух стал вязким, как холодный сироп. На стенах начал проступать иней, но не обычный — чёрный, поглощающий свет. Чёрный иней не оседал на поверхности — он гасил само понятие света, покрывал мир забвением, превращая реальность в выцветшую фотографию того, что когда-то имело смысл. Медальон на груди покрылся трещинами, из которых сочилась тьма.
— Третья идёт, — прошептала Клара откуда-то из-за спины. В её голосе звучал первобытный страх. — Та, которую мы все боялись назвать по имени.
Мира материализовалась рядом, дрожа:
— Алекс, нам нужно уходить. Сейчас.
Но я едва держался на ногах. Битва забрала всё — силу, волю, даже гнев, питавший чёрный клинок. Всё, что осталось — это я, мой израненный сын и приближающаяся тень чего-то, что даже фрагменты Евы боялись встретить.
— TX-∇, — прошептал я в пустоту. — Ты ещё здесь?
[TX-∇/REMNANT]:…здесь… всегда… но слаб… так слаб…
В воздухе начали проступать контуры. Не фигура — скорее дыра в реальности в форме женщины. И из этой дыры смотрели глаза, которые видели рождение и смерть вселенных.