— Кто вы? — спросил я, осторожно приближаясь. — И как вы можете нас видеть?
— Мартин Краузе, один из создателей технологии TX, — он кивнул на линии под моей кожей. — Что касается видения… скажем так, длительное взаимодействие с эфиром меняет перспективу. Особенно когда застреваешь в темпоральной петле на… сколько сейчас? Тридцать лет?
[TM-∇.SYNC/НАБЛЮДАТЕЛЬ]: [с удивлением] Тридцать лет? Любопытно. События на «Омеге» произошли намного позже создания прототипов TX. Похоже, для Краузе время течёт иначе. Или… это вовсе не та его итерация, которую мы ожидали. Возможно, в темпоральных карманах сохраняются не только события одной линии, но фрагменты множества — палимпсест версий.
Здание вокруг нас содрогнулось от нового взрыва. С потолка посыпалась пыль.
— У нас мало времени, — предупредила Мира. — Карман рушится.
— Всегда мало времени, — вздохнул д-р Краузе. — Вы ищете выход, верно? Он там, — он указал на тяжёлую металлическую дверь в дальнем углу комнаты. — Но прежде чем уйти, вы можете получить ответы, которые искали.
Я колебался. Каждая секунда промедления увеличивала риск, но шанс узнать правду от непосредственного участника событий был слишком ценен.
— Расскажите мне о проекте «Ева», — потребовал я. — О том, что случилось с Джейми. О треугольном символе.
Старик печально улыбнулся, его лицо на мгновение стало моложе, словно проскользнуло сквозь годы к тому времени, когда он был в расцвете сил.
— «Проект Ева» начинался как исследование эфирно-нейронного интерфейса, — начал он. — Способа соединить человеческий мозг напрямую с эфирным полем Разлома. Мы создали первые прототипы TX — предшественники того, что сейчас интегрирован с тобой.
Он указал на мониторы вокруг нас, демонстрирующие схемы и диаграммы.
— Но Ева… д-р Лазарь… она хотела большего. Не просто интерфейс, а мост. Эволюцию сознания в нечто, способное существовать одновременно в обеих реальностях.
Новая серия взрывов сотрясла помещение. Металлические шкафы зашатались, один из мониторов упал, разбившись вдребезги.
— Она нашла что-то в глубинах Разлома, — продолжил д-р Краузе, понизив голос. — Не просто энергетическое поле, а форму… сознания. Древнюю, чуждую, многослойную.
— Серафима? — предположил я.
— Нет, — он покачал головой. — Серафим был лишь первым контактом. Побочным продуктом. За ним стояло нечто большее. Нечто, что видело нас, наблюдало за нами из-за грани реальности.
Он указал на стену, где медленно проступал треугольный символ, его внутреннее око моргало, словно живое существо.
— Вот кто наблюдает. Всегда наблюдает.
Я непроизвольно отшатнулся от символа. Мира тоже отступила, её обычно бесстрастное лицо исказилось от страха.
— Что это? — прошептал я.
— У него много имён, — ответил д-р Краузе. — В разных культурах, в разных эпохах. Всевидящее Око, Наблюдатель из-за Грани, Тот, Кто Пишет… Но его истинная природа выходит за рамки нашего понимания.
Он перевёл взгляд на мой медальон.
— Твой медальон — не просто коммуникационное устройство. Это канал. Якорь. И… ошейник.
[TM-∇.SYNC/DEFENSE]: Обнаружен информационный конфликт. Цель медальона не соответствует ранее полученным данным.
[TM-∇.SYNC/НАБЛЮДАТЕЛЬ]: [задумчиво] А если задуматься… кто дал тебе медальон? И для чего?
— Что случилось с Джейми? — я вернул разговор к самому важному для меня вопросу. — Мой сын…
Д-р Краузе опустил глаза, явно испытывая трудности с ответом.
— Ева нуждалась в ключе. В ком-то, кто мог бы открыть дверь между мирами. Взрослые субъекты были слишком… ригидны. Их сознание не могло адаптироваться к множественным реальностям. Но дети…
— Использовать детей как подопытных! — воскликнул я с яростью. — Моего сына!
— Джейми не первый, — тихо сказал д-р Краузе. — Но был задуман как последний. Идеальный ключ.
Мира внезапно замерла, её взгляд стал отстранённым.
— Тень… здесь, — прошептала она. — Наблюдает.
Я обернулся, следуя за её взглядом, и увидел это — за спиной д-ра Краузе, едва различимая в полумраке, стояла женская фигура. Не призрак, не темпоральное эхо, а нечто более странное — словно силуэт, вырезанный из реальности, сквозь который просвечивало нечто иное. Она была неподвижна, но её присутствие ощущалось физически, как холодок по коже.
Д-р Краузе не оборачивался, но по его лицу я понял, что он знает о присутствии фигуры.
— Она здесь, наблюдает. Всегда наблюдает, — прошептал он, его взгляд на мгновение стал отсутствующим.
А затем фигура исчезла, словно её никогда не было.