радость Маленькие ладони в моих руках
страх Пустая комната
потеря Где ты, Джейми?
надежда Я найду тебя…
Радость, грусть, любовь, тоска, страх, надежда — всё одновременно, всё с невыносимой интенсивностью. Моё сердце колотилось так быстро, что я чувствовал его в горле. Кожа покрылась мурашками. В глазах стояли слёзы. Я задыхался от переизбытка чувств, словно тонул в океане эмоций.
TX-∇ лихорадочно пытался стабилизировать нейрохимический баланс в моем мозгу, но эмоциональный поток был слишком мощным. Норадреналин, серотонин, дофамин — все системы зашкаливали, создавая почти наркотическое ощущение всеохватывающей жизни.
«Не бойся темноты, Джейми», — прозвучало в моей голове. Мой собственный голос. Воспоминание, которое я не помнил. «Посмотри — звёзды светят ярче всего именно в самые тёмные ночи».
И другой голос, женский, ответил с такой ясностью, словно говорил прямо сейчас, рядом: «Что ты говорил ему? Он наконец заснул?»
«Рассказывал о звёздах», — ответил я-из-прошлого. — « Он обещал не бояться темноты, если я покажу ему созвездия».
И снова женский голос, теплый, с легкой хрипотцой от усталости: «Ты лучший отец, чем думаешь, Алекс. Ты всегда находишь нужные слова».
А затем — вспышка горя, такого острого, что я физически пошатнулся. Тоска по Джейми, по его смеху, по мягкости его волос, по теплой тяжести его тела, когда он засыпал на моих руках. Горе по ней — по женщине с хрипловатым голосом, образ которой я не мог вспомнить, но чьё присутствие ощущал так отчетливо.
Когда волна эмоций наконец схлынула, я обнаружил себя в совершенно ином месте.
Передо мной раскинулось огромное пространство с бесконечным закатным небом, перетекающим от золотого к пурпурному. Переливающееся озеро с невероятно живой, почти светящейся водой простиралось до горизонта. Над поверхностью парили острова разного размера, соединенные мостами из света и тумана. Воздух был наполнен мелодичным шепотом и эхом далеких голосов, словно миллионы разговоров происходили одновременно.
Но самым поразительным оказалось то, что одна часть этого ландшафта была до боли знакомой. Центральный остров с его садом, водопадами и мягким светом — я его знал. Он выглядел как место из моих снов, как забытое воспоминание, как…
Маленькая беседка под яблоней, где мы с Джейми читали книги в дождливые дни. Тот же изгиб тропинки, те же камни у ручья, выложенные в форме стрелки — игра, которую мы придумали вместе. И особенно — та самая чуть искривленная яблоня, которую он рисовал снова и снова в своих детских альбомах.
«Это мое тайное место», — вспомнились мне слова Джейми. — « Когда мне страшно, я прихожу сюда в мыслях, как ты учил. Там есть деревья, водопады и всегда тепло. Никто не может меня там обидеть».
Его тайное место. Его воображаемое убежище. Воссозданное здесь, в Эмоциональном домене, с невероятной точностью — вплоть до неровной щербинки на каменной скамейке, где Джейми случайно расколол её своим игрушечным молотком.
Как? Откуда Эфа могла знать об этом? Даже если она была частью Евы, даже если у неё был доступ к моим воспоминаниям — эти детали существовали только между мной и Джейми. Никто больше их не знал.
Я заметил, что Мира рядом со мной стала еще прозрачнее, почти невидимой — явный признак стресса.
— Мира? — позвал я с тревогой.
— Слишком… сильно, — её голос был едва слышен. — Эмоциональное поле… искажает меня.
И тут на изящном мосту из света, ведущем к центральному острову, появилась женская фигура.
Золотистые волосы, струящиеся, словно жидкое золото. Глаза того же оттенка, но более теплые, более живые, чем у Клары. Платье, похожее на застывшие всполохи заката. Каждое её движение было текучим, грациозным, гипнотизирующим.
«Я буду ждать тебя», — отголосок женского голоса из воспоминания пронзил меня, совпадая с образом женщины на мосту. Дежа вю было таким сильным, что я физически пошатнулся.
— Алекс… — её голос был мелодичным и проникал прямо в сердце. — Наконец-то ты здесь. Я так долго ждала.
Она смотрела на меня с такой искренней нежностью, что защитные барьеры, которые я старательно выстраивал, начали рушиться.
— Ты знаешь меня? — я пытался сохранять сдержанность, но что-то в её глазах делало это почти невозможным.
— Конечно, я знаю тебя, — в её взгляде промелькнула искренняя боль. — Часть меня всегда была с тобой, даже когда ты не помнил меня.