— И он последовал за вами?
— С большим достоинством! И не уронил своего достоинства даже тогда, когда у него при обыске нашли двадцать тысяч. По тем временам — бо-ольшие деньги!
Можейко, он это дело вел, спрашивает: «Откуда дровишки?» А Миша смеется: «Из леса, вестимо». «А потерпевший Солодухин Евгений Евстигнеевич утверждает, что это его деньги». Миша еще пуще заливается: «Если его, то пусть расскажет, в каком лесу он их напилил». «Меня не он интересует — ты! И сидеть тебе при любом раскладе». Миша закинул ногу на ногу и уже серьезно: «Солодухина такой вариант не устроит». «Почему?» «По кочану».
Вот так они препирались недели две. А затем наш начальник вызвал Можейко к себе в кабинет и посоветовал дело прекратить. Сказал: «Евгений Евстигнеевич Солодухин — секретарь Ленинского райкома партии города Москвы, и трепать на суде его имя мы не имеем права».
Можейко было заупрямился, но его быстренько поставили на место, приказав этот случай из жизни вычеркнуть и никогда не вспоминать. Вот и вся история. — Ягунин выкинул в окошко сигарету и печально вздохнул. — Вопросы будут?
— Кому деньги вернули? — спросил Климов. — Потерпевшему или…
— Мишке, мать его за ногу! — выругался Ягунин.
«А он поделился с вами — с тобой, уважаемый Глеб Иванович, с Можейко и вашим начальником. Но ты, Глеб Иванович, если верить теории Денисова, остался честным ментом, а твой начальник и Можейко скурвились. И зацепил их Спрут. Но они ему и на хер не нужны. У него свои проблемы. Значит, он продал их, как продавали раньше рабов. Кому?»
— И с тех пор Спрут ни разу не попадался?
И снова губы Ягунина тронула снисходительная усмешечка.
— Константин Иванович, он теперь может вляпаться только в каком-нибудь Монте-Карло или Лас-Вегасе, а у нас… Вы знаете, сколько в нашем крае гостиниц, домов отдыха и всяких там прочих санаториев?
— Понятия не имею.
— Сотни за две — точно! И почти в каждом третьем — казино или что-то вроде этого. Так что играй не хочу. Лишь бы деньги в кармане шелестели.
Климов понимающе кивнул и задал давно вертевшийся на языке вопрос:
— Глеб Иванович, фамилия Слепнев вам ни о чем не говорит?
— Первый раз слышу. Кто он?
— Катала. — Климов вынул из кармана пиджака фотографию. — Приглядитесь, может быть, вспомните…
Прошло, наверное, больше минуты, прежде чем Ягунин, цокнув языком, проговорил:
— Впечатление такое, что я где-то это рожу видел, но гарантировать не могу: больно он у вас в непрезентабельном виде. Его что, шлепнули?
— Заказное убийство.
— Теперь я понимаю, почему вы каталами заинтересовались, — кивнул Ягунин. — Я могу себе фотографию оставить?
— Есть соображения? — спросил Климов.
— Покажу ребятам. Может, кто-нибудь что-нибудь вспомнит. — Ягунин обогнал еле тащившийся в гору грузовичок. — Что вас еще интересует?
— Кто, — поправил Климов. — Тойота здесь?
— С неделю как прибыл — плавает, загорает, по вечерам в картишки режется… А вы его знаете?
— Участвовал в операции по его задержанию.
— Значит, вы, так сказать, друзья?
— Старые знакомые.
— Хотите продолжить знакомство?
«А почему бы нет? — подумал Климов. — Я для этого сюда и приехал».
— Если это будет выглядеть не очень навязчиво.
— Вы будете жить на одном этаже, а питаться за одним столом — шведским. Устраивает?
— Вполне.
— Ну и отлично. — Из верхнего кармана пиджака Ягунин выудил визитную карточку. — Это мои координаты… Нет на работе, звоните домой. В любое время.
Шведский стол — это бери, чего хочешь и сколько хочешь. Климов взял салат из свежих огурцов и помидоров, яичницу и два стакана компота из свежих фруктов, Таня — геркулесовую кашу и молоко — то, к чему привыкла и ела на завтрак всю жизнь.
Они заняли угловой столик, и Климов сел так, чтобы держать под контролем вход и одновременно зал: ему хотелось первым увидеть Тойоту, увидеть и выразить недоумение по поводу встречи — мол, надо же, гора с горой не сходится, а человек…
— Кто такой Тойота? — неожиданно спросила Таня. — Я знаю, что он вор в законе и что сидел. — Мне было бы интересно узнать, что он представляет собой сегодня.
Климов задумчиво посмотрел на свою собеседницу, расположившуюся по другую сторону стола. Взгляд отметил вызывающие положительные эмоции бюст, нос с горбинкой, очаровательную родинку на левой, как у всех лермонтовских героинь, щеке и притягивающие кошачьей настороженностью желто-карие глаза.