— Сыграть.
— Возникло, — сказал Перцов и с разрешения хозяина принялся уничтожать закуску — огурчики, помидорчики, осетрину холодного копчения.
— По телефону вы мне сообщили, что имеете пару вопросов, — проговорил Ефим Кириллович. — Но прежде, чем вы их зададите, я хотел бы сам спросить…
— Я понял вас, — сказал Перцов. — Володя влез в карты под чужой фамилией…
— Чтобы свою не позорить?
— Именно.
Ефим Кириллович выпил стакан боржоми.
— Можешь задавать свои вопросы, — сказал он, переходя на «ты».
Перцов отложил в сторону вилку.
— Вам известно, кто убил моего брата?
— Хочешь отомстить?
— Второй вопрос: за что?
Ефим Кириллович сделал паузу, во время которой тщательно изучил татуировку на тыльной стороне ладони Перцова.
— В лагере кололся?
— В Доме.
— Статья?
— Непреднамеренное убийство, — усмехнулся Перцов. — У меня автомат случайно выстрелил.
— Тогда поймешь… Его на сходняке приговорили.
— За что? Он же с вами работал.
— А в перерывах своих трахал! У него крыша от жадности поехала, — зло проговорил Ефим Кириллович. — Вы что, в детстве плохо жили?
— Какое это имеет значение? — удивился Перцов.
— Прямое. Иногда у ребят из бедных семей вырабатывается на этой почве комплекс, и они, достигнув зрелого возраста, начинают заглатывать все, чего им не хватало в детстве. Для них деньги — все! Мать родную продадут!
— Я за ним этого не замечал, — сказал Перцов. — Но человек он был азартный, жадный до игры.
К столику тенью скользнул официант.
— Ефим Кириллович, вас к телефону.
— Спасибо. — Гурин извинился перед гостем, встал и вслед за Федором прошел в кабинет метрдотеля.
— Я вас слушаю.
— Здравствуй, Фимочка! — раздался веселый голос Михаила Викторовича Магнера. — Я нарисовал на тебя огромный зуб!
— Я тебя обидел?
— Очень. Зашел и даже не поздоровался.
— У меня деловое свидание.
— Фима, прости, что влезаю в твои дела, но… Тебе хоть известно, с кем ты за столом сидишь?
— С братом Слепня.
— Собираешься играть?
— Все зависит от настроения.
— Маленькая справочка: он Таксиста на сорок лимонов сделал.
— Молодец! — одобрил Ефим Кириллович. — Что еще?
— Можешь меня с ним познакомить?
— Зайди, когда мы будем играть. — Ефим Кириллович положил трубку и погрозил Федору кулаком.
— Твоя работа?
— Извините, Ефим Кириллович, но этого человечка хозяин третий день ищет.
— Зачем?
— Не ведаю.
— Не врешь?
— Клянусь! — Федор истово перекрестился. — Узнаю — доложу.
Ефим Кириллович протянул ему стотысячную бумажку и вернулся к столу.
— Горячее еще не подавали?
— Как видите… — Перцов развел руками и улыбнулся. Он чувствовал легкое, пьянящее возбуждение, которое испытывал всякий раз, когда отправлялся на заведомо опасное, рисковое дело. Пока все шло по строго намеченному плану. Ефим Кириллович им заинтересовался и притащил в ресторан. Здесь его быстренько вычислили и обложили. Ну, а раз обложили, значит, все в порядке, скоро начнут беседовать — прессовать! Кто? По всей вероятности, один из приближенных Тойоты.
Федор принес солянку из осетрины, кинул взгляд на нераспечатанную бутылку водки и, удивленно оттопырив нижнюю губу, спросил:
— Убрать?
— Спиртным командует гость, — ушел от прямого ответа Ефим Кириллович.
— Уберите, — сказал Перцов, принимаясь за солянку.
— И тащи второе, — добавил Ефим Кириллович. — Кофе не заказывай — в баре выпьем.
Федор с достоинством поклонился.
За два часа Перцов проиграл двенадцать минимальных зарплат российского гражданина, бросил карты на стол и скрестил перед собой руки. Ефим Кириллович жест понял — «Хватит», — удивленно вскинул брови и спросил:
— Отыграться не хочешь?
— Мне карта сегодня не идет, — отмахнулся Перцов. — А потом… Я думаю, вы удовлетворили свое любопытство.
— Удовлетворил. Не хочешь прокатиться по Европе?
— Я не профессионал, Ефим Кириллович. Любитель.
— Для любителя ты играешь слишком сильно — спокоен, выдержан, умеешь просчитывать варианты. А что проиграл… Так это, по-моему, входило в твой план. Чего ты хочешь?
— Я дал слово отомстить за брата, и я это сделаю.
— Не советую.
— Это угроза?
— Повторяю: дружеский совет. И даю я его тебе только потому, что ты мне симпатичен.
В дверь коротко постучали. Ефим Кириллович крикнул: «Войдите!» — и в номер с радостным возгласом вкатился Михаил Викторович Магнер.