— Кравцов?
— Да.
— Так точно.
— Да-а, это трагедия… Потерять жену…
— Он хотел узнать имя убийцы. Ну, кто сбил…
— Как будто мы его сами знаем!
— Я думаю, той женщине… ну, свидетельнице, можно верить, — осторожно заметил Павел. — Второй раз такое совпадение: две кожаные куртки, вареная и крэк…
— Да-а, сладкая парочка. И как она там сказала?..
— Тот, что в крэке, очень красивый.
— Вот видишь — красивый! Андрей Малько на такой комплимент не тянет. Его бородищу и лысину она бы точно заметила…
— А если он сбрил бороду?
Тимаков задумчиво провел пальцами по щеке. О бритье, как о варианте маскировки, он не думал. Да и когда думать, если почти все время сжирают совещания. И на каждом требуют раскрываемости, раскрываемости, раскрываемости. А он именно сейчас не хотел торопиться. Сеть была почти сплетена. Осталось лишь две-три ячейки, две-три ячейки. Тимаков не ожидал, что тот, на кого они охотились, начнет так резко метаться. Неужели он понял, что для ухода ему осталось место именно в этих двух-трех ячейках?
На подоконнике плакал из радиоприемника Меладзе, упрямо звал какую-то Сэру, у которой губы похожи почему-то на вино, хотя вино обычно бывает мокрое, а губы — твердыми, и странное, нерусское имя этой девицы раздражало посильнее, чем двое в кожаных куртках.
— Что у тебя на Малько? — рисуя на листке каракули, спросил Тимаков.
— Судя по его телефонному разговору с девицей, он должен появиться у нее ближе к полуночи.
— Будем брать.
— А не спугнем Золотовского, Станислав Петрович?
— Он не из пугливых… А если задергается… Тем хуже для него. Значит, наследит…
Истончавшую до тишины песню Меладзе тут-же заменил по-комсомольски бодрый голос ди-джея. Он нес какую-то немыслимую чепуху. Слова, как колорадские жуки в банке, заскакивали у него одно за другое, и оттого трудно было понять, как же он сам понимает себя. Но на коммерческих радиостанциях других ди-джеев и не существовало. Их словно высиживали в одном огромном инкубаторе и потом насильно приковывали к пультам. Впрочем, это было совсем не так, но Тимаков нутром не любил ди-джеев. Поставщик наркоты через стройбат тоже оказался из их стройных рядов.
— Держи связь с наружкой, — мягко приказал он Павлу. — Если вдруг что-то с этим петухом прорежется, тоже будем брать…
— Вы имеете в виду Децибела, ди-джея?
— Да.
— Я звонил в наружку. Полчаса назад. Никаких подозрительных контактов не было. В ночном клубе Децибел вел стриптиз-шоу, потом, после драки у бара, развлекал посетителей дисками…
— В смысле?
— Ну, прокручивал их на си-ди-проигрывателе.
— A-а… А сегодня, до обеда?
— Спал. Вы же сами знаете, в шоу-бизнесе рабочий день длится с вечера до двух-трех часов ночи, а потом они спят до полудня. У Децибела вечером — опять рейв-клуб. Тусовка его любит…
Ди-джей, сидящий в радиоприемнике, объявлял новую песню Кемеровского, и Тимаков тут же вспомнил то, ради чего он вызвал подчиненного.
— Сотемский только что доложил из Кемерово, что курьер из аэропорта поехал в сторону Прокопьевска…
— Седой?
— Рюкзак с сигаретами все так же при нем. Чего он едет в
4 «Искатель» № 2 97
Прокопьевск, мне ясно. Вопросы о другом. Один из них возьми на себя.
— Слушаю, Станислав Петрович…
— Выясни настоящую фамилию Серебровского, хозяина ночного клуба.
— Она настоящая! — воскликнул Павел. — Это у Золотовского подлинная фами…
— Ты приказ понял?
— Так точно!
— Вот это другое дело. И еще, по тому же Серебровскому. Выясни, откуда он родом, в каких краях прошла юность…
— Ясно, — уже не сопротивлялся Павел.
— Ты в секретку спускался?
— Ага, так точно!
Нудный Кравцов так заполонил все его мысли, что Павел чуть не забыл о своей ежедневной обязанности.
— Есть что-нибудь новенькое?
— За эти сутки по докладам агентуры ничего интересного для нас не замечено.
— Совсем?
— Так точно.
— А это?! — резким движением толкнул пальцами по столу бумажку Тимаков. — А на это ты почему не обратил внимания?!
Павел лихорадочно пробежал по строчкам, где было больше цифр, чем букв: номера ИТК, то есть колоний, суммы денег, дни и время суток.
— «Общак» трех зон Забайкалья? — самого себя спросил он. — А нам-то это к чему?
— Думать надо, Паша, думать! — не сдержал раздражения Тимаков. — Одна из зон — та, в которой правил Косых, брат Золотовского. Неделю назад его положили в лазарет зоны. И паханом тут же короновали Клыкина, седого. Если ты еще не забыл, Сотемский следит в Кузбассе за его странным двойником. И как только Клыкина, он же — Клык, короновали, общак трех зон сразу ушел в неизвестном направлении. Я думаю, это неспроста.