— Ой-ой! Не жми! Отбил я их…
— Об кого?
— Лося видел? Ну, возле входа?
— Это амбал такой?
— Да.
— С разбитой скулой?
— Да.
— Станислав Петрович, — обернулся Сотемский к седому, — а вы боялись, что Санька в их компанию не впишется! Еще как вписался!
— Ну, здравствуй, Башлыков, — ладонями сдавил Санькины плечи Тимаков, долгим взглядом изучил лицо подчиненного и, не найдя ничего, что бы остановило его, крепко обнял.
— Я так и снал, — из угла подал голос Андрей.
Буква «з» у него уже не получалась.
— Значит, ты — мент? — то ли спросил, то ли утвердительно произнес он.
— Он — не мент, — ответил Сотемский. — А старший лейтенант милиции Александр Степанович Башлыков.
— Все правильно. Я не ошибся.
— В чем?
— Я с первого дня понял, что он — не тот, кем себя выдает.
Он старательно подбирал слова без буквы «з». Но никто из четверых этого не замечал. Счастливые люди редко что замечают.
— Почему? — спросил все-таки заинтересовавшийся Санька.
Тимаков уже выпустил его из своих начальственных объятий и тоже вопросительно смотрел на Андрея. Ждал ответа и Сотемский. Лишь Павел, отвернувшись, изучал испуганное лицо Золотовского, который сидел у стены и боялся пошевелить наручниками, впервые в жизни сцепившими кулаки на его пухлом животике. Казалось, что только Павлу из них четверых неинтересен рассказ Малько.
— Я тогда, в троллейбусе, уже кое-что понял, — пояснил осторожно присевший на край стула Андрей. — Ты не впрыгнул в переднюю дверь, хотя она была к тебе ближе, чем средняя.
— Ну и что? — уже не понял Санька.
— Человек из провинции, тем более бывший осужденный, так бы не сделал…
Он обошел слово «зек», удачно заменив его на «осужденного», и с облегчением вздохнул.
— Почему? — все-таки не соглашался Санька. — Почему не мог?
— Ты явно жил до этого в столице. Здесь не привыкли входить в переднюю дверь троллейбуса. Она чаще всего или закрыта, или открыта на выход…
— Молодец, — похвалил Тимаков.
— А потом… потом, — сделал вид, что не услышал его Андрей, — я увидел, как после записи в студии ты надевал кепку. Штатские люди так не надевают. Они ее накидывают. А ты аккуратно примостил. Будто фуражку. Ровненько-ровненько…
— Поэтому ты меня и разбудил одного?
— Да, именно поэтому. То, что внутри сейфа и внутри компьютера, для тебя было не менее важно, чем для меня…
— Это ты ошибаешься, — радостно сообщил Павел и поправил бинт на горящей щеке. — Он здесь уже побывал до тебя.
— Вре-о-ошь, — прохрипел Золотовский. — Сигнализа-ация…
— А зачем по ночам сюда ломиться? — постоял за друга Павел. — Он днем после съемок клипа сюда заскочил. Правильно?
Санька нехотя кивнул.
— Лось впустил его. Башлыков прошел в приемную и секретаршу не застал. Сунулся в кабинет, а там — пусто. И компьютер включен. На экране — кое-что интересненькое. И он рискнул. Взял и скопировал все бухгалтерские файлы, а заодно и списки курьеров. В сейф даже лезть не нужно было.
— Не может быть, — простонал Золотовский.
— Может, — огрызнулся Санька. — Ты в одной из комнат за белой дверью с Венеркой развлекался. Слишком уж громко она стонет. Я когда мимо шел, услышал. Ей бы не в певички идти, а в артистки…
— Стер-р-рвец!
— Я тут, Станислав Петрович, вспомнил про телефонный жетон, — обернулся Санька к Тимакову. — У меня ж он всего один был…
— Ничего. Хватило и одного. Хотя, если честно, брать банду я намеревался через пару суток. Хотел посмотреть на реакцию Клыкина…
— Клы-ык? — удивленно прохрипел Золотовский. — И он против меня?
От его выставочной прически не осталось и следа. Крашеные волосы разметались по лысине, уже не в силах ее замаскировать, а мешки на подглазьях набухли до размера крупной сливы. Да они и были синими, будто слива сорта ренклод.
— С-сучара Клык! Подсунул гаденыша и сам…
— Мне дал письмо Косой, — напомнил Санька.
— Косой — пешка, — с видом знатока пояснил Сотемский.
Он последним из всех присутствующих видел Косого и Клыка и от этого ощущал себя носителем самой главной истины.
— Идею отмывания наркоденег через шоу-группу раскрутили Клык и Серебровский, он же — его бывший сокамерник Сребрянский.
Павлу опять захотелось провалиться под пол. Доверившись районному ЗАГСу, где был зарегистрирован три года назад брак Серебровского, он не стал копать глубже. А если б копнул, то где-нибудь в архивах Душанбе, бывшей столицы бывшей союзной республики, отыскал бы запись о том, что Сребрянский сменил фамилию на Серебровский. Границы новых стран СНГ спасли многих преступников и чуть не спасли Серебровского.