— Это доска с колесами?
— Да. Скейтборд. А сейчас он — среди лучших в агрессив-стайле.
— Это тоже доска? — начал ощущать Санька, что чудные слова перетасовались в голове, как колода карт в руках Вити-красавчика.
— Нет. Агрессив-стайл — это спорт на роликах. То, чем мы сейчас занимаемся. Слалом, трамплин, акробатика, ну, и так далее…
— А еще у вас есть такие… продвинутые? — посмотрел он на ее восемь колесиков на ботинках.
— Конечно, есть. Причем, не обязательно, чтобы на двух роликах гоняли, — постояла Маша за себя. — У блэйдеров, самое главное, ботинки не на баклях-застежках, а на шнурках, но таких мало.
У Маши на синих пластиковых ботинках лежало по две красных бакли. По мастерству она, скорее всего, на блэйдера тянула, по экипировке — нет.
— Я в тот раз крутого гонялу у вас видел, — придумал Санька. — С двумя роликами, кстати, на каждом ботинке…
— Шузе…
— Ну, да… Шузе. Наверное, он у вас чемпион. У него еще «Даллас» на бейсболке написано. Английскими буквами, естественно…
— «Даллас»? — поморщилась Маша. — Да никакой он не чемпион! Он даже в отборе не участвовал.
— А почему?
— Он в клуб не входит, членские взносы не платит. Волк он одинокий — вот кто…
— А вы его знаете?
У Саньки все подпрыгивало внутри, и он очень боялся, что эти радостные прыжки достигнут лица.
— Так. Не очень. Ковбоем его вроде зовут. А имя… Нет, не знаю. Он у нас не числится. Иногда приезжает… А что вы будете про клуб писать?
Санька почувствовал, что у него лицо тоже становится пунцовым. Врать тоже нужно уметь. Самые лучшие лгуны выходят в политики. Как врет и уже не краснеет — все, созрел для большой политики. Санька не созрел даже для легкого обманчика. В голове гуляла странная пустота. Голова отказывалась отвечать на вопрос длинноногой Маши.
— А вы мне дадите разок на роликах проехаться? — неожиданно для себя самого попросил он.
— А вы умеете?
— Я на коньках обычных ездил, — поправился Санька. — Которые с лезвиями…
— Тогда на этих запросто поедете… Какой у вас размер ноги?
— Сорок второй.
— Мои подойдут, — подвигала она ими по асфальту.
В эту минуту Саньке стало стыдно за свою назойливость. Где-то по городу гонял на своих ополовиненных роликах загорелый парень с кличкой Ковбой, а он вместо его поиска решил впасть в детство. Судя по словам Маши, она ничего больше о парне с надписью «Даллас» на бейсболке не знала, а опросом всех роллеров подряд он бы вызвал подозрение. Вполне могло оказаться, что среди этих мелькающих джинсовых комет был дружок Ковбоя, и тогда их встреча никогда бы не состоялась. Новый человек всегда вызывает подозрение. Особенно если на его лице совершенно нет местного загара.
— Обувайте, — протянула присевшая на бетонный барьерчик Маша свои ботинки.
Внешне они выглядели не меньше, чем кроссовки Эразма. Сорок седьмой размер как минимум. Сверху под рукой они ощущались деревянными. Внутри — мягкими и теплыми. И еще — сырыми. Санька скосил глаза на ступни Маши. Белые носки на них были усеяны серыми пятнами пота. Они лениво раскачивались над асфальтом.
— Ну как? — спросила она, когда Санька из ходячего человека превратился в самокат. — Не жмут?
— Нет, — покачиваясь, ответил он. — Земля чего-то сильней завращалась. Это не землетрясение?
Она посмотрела на его пальцы, цепко держащиеся за ствол туи, и посоветовала этим пальцам:
— Вы легонечно. Без скорости. Когда хотите оттолкнуться, наклоняйте конек. И под углом к направлению движения. Как на льду.
Рука неохотно отпустила шершавый ствол. И тут же ступни в ботинках скривились. Теперь их внешняя часть была выше внутренней. Между линиями роликов образовался домик с угловатой крышей.
— Колесики подровняйте, — потребовала Маша.
Он подумал, что ей стало жаль своих ботинок, и недовольно выпрямил ступни. Боль в ахилловом сухожилии тут же исчезла, но мир сразу поплыл на него. Наверное, набережная имела здесь наклон к берегу, и он, подчиняясь законам физики, медленно поехал к серой полосе прибрежной гальки.
— Возьмите налокотники! — крикнула в спину Маша. — Вы безопасность нарушаете!
— Нало… Что? — боясь обернуться, спросил Санька. — А как того… тормознуть?
Ноги оказались находчивее головы. Они снова сложились в домик, и галька перестала ехать на Саньку. Мир стал заметно лучше, но ахиллово сухожилие у пятки имело свое мнение. Оно снова заныло.
Обернувшись, Санька с удивлением увидел, что отъехал уже метров на тридцать, и Маша из крупной, длинноногой девицы превратилась в девочку-первоклассницу.