Санька улыбнулся собственной глупой недоверчивости и пошел к бойлерной. Ноги после второго за день забега казались полыми изнутри. У бетонного куба бойлерной стоял рядом с Андреем мужик в тельняшке и старательно озирался. Его голова перестала двигаться только когда он увидел Саньку.
— Ну чо, корефан, открываем? — еще издалека крикнул мужик Саньке и посмотрел на его руки.
Его лицо стало чуть скучнее, чем до этого.
— У Саньки слово — закон, — защитил его Андрей. — Сказал — бутылка, значит будет бутылка… Как вскроем…
— Ага, вскроем, гад!
Мужик не глядя вогнал рыжий ключ в верхний замок, неожиданно легко провернул его, и массивная, в палец толщиной, дужка с щелчком выскочила из проржавевшего замка.
— Один ноль, — объявил мужик и облизнул губы.
Нижний замок выглядел поновее, но ключу поддался с трудом. Видимо, у замков, как и у людей, внешность очень обманчива.
— Два ноль, — назвал победный счет мужик.
— Я сам, — облапил ржавую ручку двери Санька и потянул ее к себе.
Дверь открылась, не издав ни звука. Значит, обманчивая внешность была не только у людей и замков, но и у дверей. Хотя, возможно, этот закон действовал только в Приморске.
Санька невольно скользнул взглядом по петлям и с удивлением обнаружил на их ржавой бугристой поверхности маслянистый блеск. Кому-то очень не хотелось, чтобы двери открывались с пением и хрипом.
Прямо перед Санькой еще одной стеной дыбились поставленные друг на дружку банки с краской. Справа ободранным стволом дерева торчала труба. Под ладонью она была теплой, но теплой не от воды, а от духоты, скопившейся в бойлерной.
Между банками и трубой чернел проход вглубь. По пыли, усеявшей пол густым серым порошком, тянулись две полосы, а по полосам и слева-справа от них — еще чьи-то следы.
— Ни хрена себе! — громко объявил мужик. Из-за плеча Саньки он в полутьме рассмотрел то, что не видели ни Санька, ни Андрей. И только после вскрика, словно он обладал силой вспышки, в дальнем, самом темном углу бойлерной проступили бледные босые ступни, а потом — дальше и дальше — ноги в густой россыпи черных волос, плавки, впалый живот, ребра, тощая грудь с татуировкой гитары, плечи с красными полосами, тянущимися из-под мышек, кадыкастая шея и лишь после них — лицо. Оно было незнакомым.
С тревогой, обжавшей сердце жесткими, неприятными пальчиками, Санька сделал еще пару шагов, нагнулся к лицу и чуть не отшатнулся. На лице неожиданно прорезались глаза. Наверное, они были закрыты до этого, потому что даже сейчас оставались какими-то сонно-пьяными.
— Эразм! — первым узнал Андрей.
Санька хотел ему верить, но не мог. Он еще ни разу не видел Эразма в плавках. Вчера, когда гитарист, помывшись, скользнул под простыню, Санька распаковывал свой чемодан и на его бодрые вскрики не обернулся. Но он видел его лицо. А то, что видел, отличалось от того, что смотрело сейчас на трех мужиков стеклянными глазами.
— У него, гад, рот и уши скотчем заклеены, — первым догадался ветеран гостиницы. — Как баул. Мы когда из Турции, гад, товар гоним, то тоже так заклеиваем…
— Понесли его на воздух, — приказал Санька.
— А кто это? — не понял мужик.
— Знакомый наш.
— А как он, гад, сюда-то?
— Бери за ноги! — крикнул Андрей.
СОВЕТ В ФИЛЯХ,
ИЛИ СДАЧА ПРИМОРСКА ВРАГАМ
Только через несколько минут Эразм вспомнил, что он может говорить.
— Уж-же это… ут-тро? — спросил он и попытался сесть на кровати. — У-у, е-мое!.. Тошниловка какая!.. Мы это… пили, что ли, вчера?
— Ты где ночью был? — со строгостью менеджера спросил Андрей.
Поиск закончился и права старшего в группе, временно отданные Саньке, возвратились к нему.
— Кто был? — сделал удивленное лицо Эразм.
Вместо удивления получилась брезгливая гримаса.
— Ну, не я же!
— Я это… спал.
Голову кружило, будто в детстве на карусели. Слова получались какими-то круглыми, похожими на детские воздушные шарики. Эразм произносил их, и ветер тут же уносил слова, вычеркивал из памяти. Да и произносил он как-то странно, словно вновь учился говорить.
— Мы это… пьянствовали, что ли? — приподнявшись на локтях, обвел он всех сидящих мутным взглядом.
— Не мучай его, — посоветовал Андрею Санька, присел на тумбочку у кровати Эразма и взялся пальцами за его запястье.
— Я хочу объяснений? — с менеджерской волевитостью выкрикнул Андрей. — Не может быть, чтобы он ничего не слышал! Как-то же он попал в эту бойлерную!