Санька поневоле посмотрел на барабанщика. Свежий загар состарил его. Если бы он еще и не брился, то его точно остановили бы где-нибудь в городе милиционеры.
Его мрачностью можно было заразиться. И когда Нина еще громче, чем до этого, произнесла: «Группа «Мышьяк», Москва», Санька без жалости пнул Андрея в бок.
— Иди. Мы, — прошипел он.
— Не пойду. Пошли они все…
— Группа «Мышьяк»! — в испуге крикнула в зал Нина.
— Они тожье, дарагая, свалили савсэм, — съехидничал кто-то с кавказским акцентом в первом ряду.
Нагнувшись, Санька наконец-то увидел Джиоева. Вокруг него сидело человек восемь со смоляными усами и орлиными носами. Рядом с ними гладко обритое, вовсе без усов, лицо Джиоева смотрелось вовсе не по-кавказски. Он подбрасывал на ладони пластиковую фишку с номером «1», вытянутую им совсем недавно из барабана, и Санька почему-то был уверен, что он не мог просто так вытянуть такой интересный номер, а получил его по блату.
— Серьезно уехали? — повернулась к Нине Покаровская.
Ручка в ее тонких пальчиках повисла над списком конкурсантов.
— Мы здесь! — Встал Санька.
— Мы уезжаем, — снизу напомнил Андрей.
— Дай, — пнув его колени, выскребся в проход между секторами Санька и уверенно пошел к лестнице на сцену.
Больше всего он боялся, что Андрей вскочит и устроит скандал. Но сзади ничего не произошло. Два ряда в зале и президиум на сцене сидели в едином похоронном молчании.
Шагнув к барабану, в котором отливали яркими красками шары, Санька ощутил, что на душе стало чуть легче.
Он сунул руку, выхватил синий, так похожий на цвет его прежней милицейской формы, и протянул Нине. Ее дрожащие пальчики провернули половинки шара в разные стороны, и на стол упал пластиковый квадрат.
— Девятнадцать! — с непонятной радостью объявила Нина.
— Поздравляю, — повернула к нему свое усталое лицо Покаровская и растянула густо накрашенные губы улыбкой.
— С чем? — не понял он.
— Вы выступаете последними, — ответила за нее Нина.
Санька только теперь посмотрел в зал. Место, где сидел Андрей, пустовало. Полумрак зала над раскачивающимся сидением был гуще, чем где-либо. Санька выиграл в лотерею, которой уже не существовало.
— Спасибо, — непонятно за что поблагодарила Нина, а он бросился со сцены в зал.
Пробежал мимо вытянутых ног, кроссовок, туфель, сандалий, сумок, влетел в фойе и окриком попытался остановить Андрея. Тот, не подчиняясь, толкнул от себя стеклянную дверь и вышел на улицу. Только на ступеньках Санька догнал его.
— Отстань! — вырвал Андрей рукав рубашки из вцепившихся в нее Санькиных пальцев.
— Ну, чего ты психуешь! Ты же сам говорил, что конкурс — это шанс!
— Отстань!
— Ты других слов не знаешь?
— Отстань!
— Нет, точно не знаешь!
— Иди ты со своими шуточками!
— Я серьезно говорю: аппаратура для репетиции будет. А иг-рать-то все равно на их технике, а не на нашей.
Андрей сошел с самой низкой ступеньки на уже почти высохший, пятнистый асфальт, посмотрел на плотную очередь, стоящую у касс дома культуры, и громко ухмыльнулся:
— Смотри какие смелые! Билеты на конкурс покупают! А если их этот маньяк вместе с залом рванет?
— Мы можем спокойно поговорить?
— А что, я не спокойно говорю?
— Ладно. Эразма не вернуть. Но можно же попытаться выступить без него.
— Ты где-нибудь видел группу без соло-гитариста?
— Давай на это место поставим Игорька?
— А бас-гитару кому? Мне на грудь? Чтоб палочками по ним водил? Как виолончелист?
— На бас-гитару поставим местного парня. Нина обещала вечером с ним познакомить…
— Нет, старичок… Такие экспромты не по мне. Ты просил меня прийти на жеребьевку? Я пришел. Все. А теперь не мешай. Мужики уже, наверно, собрались и ждут меня одного. Если ты хочешь и дальше кувыркаться в этом гадюшнике, пожалуйста! Я не против!
— Вам опасно уезжать, — тихо произнес Санька.
— С чего это? Опасно оставаться…
— Нет, уезжать, — упрямо сплюнул на ступени Санька. — Самый крутой местный воротила попросил, чтоб мы завтра вечером сыграли у него на фазенде. В виде премии, если ему понравится, он отдаст нам классную аппаратуру. Включая «Гибсон»…
— И ты согласился? — помрачнел Андрей. — Ты…
— Стой! — снова вцепился в рукав его рубашки Санька.
— Ты…
— Не двигайся, — так старательно процедил он слова сквозь зубы, что Андрей сразу забыл, что же он хотел сказать.
— Санька, ты что, перегрелся?
— Нет… Там, в очереди за билетами, стоит один человек. Он — из тех…