— Если только шампанское. Чуть-чуть, — согласилась Нина.
Санька откупорил бутылку без хлопка, налил точно «чуть-чуть» и не граммом больше, и тоже поддержал тост:
— За знакомство.
Шевелюра гостя дернулась в одном коротком резком движении, пустая рюмка плавно приземлилась на стол, и глаза у гостя сразу подобрели.
— Значит, вам гитарист нужен? — ласково спросил он Нину.
— Не мне. Вот им нужен, — кивнула она в сторону Саньки. — Их соло-гитарист уехал. А им завтра вечером выступать на конкурсе…
— «Голос моря»? — выстрелил вопросом гость.
— Да.
— Говорят, там одна мелкота. Самодеятельность.
— Это молодые исполнители. Когда-то и Пугачева приехала в Сопот никому не известной.
— Ну то Пугачева!
— Поможете ребятам?
— Так я ж их репертуара не знаю!
Саньке стало еще скучнее. Ресторан, оказывается, был местом деловой, а не романтической встречи. А потом Санька представил, в какое бешенство впадет Андрей, когда увидит, кого он привел, и уже хотел отказаться от помощи Нины, но гитарист сам заявил:
— Нет, завтра вечером не могу! Кто меня подменит в кабаке?
— Но мне сказали, что вы — лучший гитарист в городе, — со странным безразличием произнесла она.
— Кто сказал?
— Владимир Захарыч.
— А кто это?
— Буйное.
Названная фамилия сделала лицо гитариста испуганным. Его ровненькие, как ножничками подстриженные бровки поехали друг к дружке, но, как ни силились, все-таки через переносицу не дотянулись.
— А Буйное откуда меня знает?
— Он иногда посещал ваш ресторан и слышал вашу игру.
— Да какая это игра! — махнул гитарист на подиум, самым заметным на котором была густо оклеенная ярлычками от бананов, импортных яблок и лимонов ударная установка. — Имитируем шлягеры. И не более. А копия всегда хуже оригинала…
— Если честно, то это — просьба Буйноса, — еле назвала она своего Владимира Захарыча по фамилии.
— Хорошо, — неожиданно легко согласился гитарист. — Только позвоните от имени Буйноса директору ресторана — и нет проблем!
— А это… — начал попытку отказа от услуг местной «звезды» Санька.
— О! Перерыв закончился! — обернулся к подиуму гитарист. — Пора гнать музыку!
— А это…
— Адресок только оставьте, куда ехать, — вскакивая сказал он Нине. — Я, извините, еще каплю…
С ловкостью фокусника он вогнал из графина в рюмку пятьдесят граммов, не расплескав ни капли, опрокинул водку единым куском, без глотков, в рот, крякнул и похвастался:
— У нас — лучшие напитки во всем городе! Вы это… закажите на закуску «Николашку». Великая вещь! С нею можно литр выпить!
— А это… — В третий раз дернулся Санька.
— Закажите! Ну, до завтра! — и пронесся через танцплощадку под первые нотки, вбитые в зал клавишником.
Начиналась «Погода в доме». Можно было взвыть волком. Но вместо Саньки на тесном подиуме взвыла певичка, местная заменительница Долиной и, наверное, Салтыковой, Овсиенко и Свиридовой. Она так старательно фальшивила, так вытягивала, когда требовалось оборвать ноту, и так обрывала, когда нужно было вытягивать, что Санька просто физически ощутил, как в голову возвращается густая обеденная муть.
— Ваша отбивная! — вырос сбоку со счастливым лицом официант.
Нечто коричневое, больше похожее на обжаренные ломти хлеба, чем на свиные отбивные, лежали на двух тарелках, соскользнувших с его подноса. Свежие помидоры оказались импортными, то есть твердыми и стеклянными, хотя в любом огороде Приморска висели сочные местные помидоры-красавцы.
— Нам сказали, что у вас есть какой-то «Николашка», — обратилась к официанту Нина.
— Сделаем! — вильнул он задом и уплыл на кухню.
— А это… — снова начал отказываться от гитариста Санька, и в этот момент из сумочки Нины раздались попискивания.
— Тамагочи проснулся! — объявила она. — Его нужно кормить.
— Кто?
— Мой сынок — Тамагочи.
— Правда? — сразу забыл обо всем Санька.
Под его ошарашенным взглядом Нина достала из сумочки белый брелок размером со спичечный коробок, перевернула, и Санька увидел квадратное окошечко-дисплей, в котором трепыхалось что-то круглое.
— Ну, что, мой миленький, ну что, мой пупсеночек, проголодался? — сложив губки бантиком, ласково проговорила этому кружку Нина. — Сейчас твоя мамочка тебя накормит. Сейчас, мой миленький Тамагочи…
Пальчиком она несколько раз надавила на крайнюю кнопочку под дисплеем, и у кружка образовался разрыв. Санька придвинулся вместе со стулом чуть ближе и только теперь рассмотрел, что у кружка были глаза и нос, а разрыв на кружке изображал рот, через который вовнутрь кружка скользили черные точечки.