— Может, какую другую споем? — попросил он.
— Конечно споем. — Покачал Андрей лысой головой, и ее тень на истертых обоях комнаты тоже покачалась. Только с гораздо меньшей амплитудой. Тени явно не хотелось, чтобы прозвучало что-нибудь еще, кроме «Воробышка».
— Номер третий, — уже без выпендрежа объявил Эразм. — Группа «Молчать». Хор-рошее название! Они что, немые?
— Панки, — объяснил немытому полу Андрей.
Он сидел, уперев локти в колени и обжав ладонями виски. Можно было подумать, что он собирался заплакать.
— Панк-музыка — это немодно, — пошевелил плоскими ушами Эразм.
Они просвечивались насквозь. Как бумажные.
— А они играют, — все тому же полу пытался доказать свою правоту Андрей. — Может, потому, что с Украины родом. Теперь, правда, как бы москвичи. Снимают квартиру, как и мы.
— Хохлы — это не конкуренты. Они «гэ» правильно произносить не умеют, — объявил Эразм.
— Я тоже хохол, хотя ни разу на Украине не был. Ну, и что?
— Да. Мы в Кургане родились, — напомнил об уже известном Игорек.
— Ты тоже хохол? — загадочно спросил Эразм.
— Нет. Русский.
— А я — полуприбалт, — зачем-то сказал он и поправил на голове шапочку с чудовищным рисунком. — Но по духу — шаман. Я даже как-то в трансритуальной группе играл. На Алтай выезжали. Вызывали духов гор своим бренчанием.
— Вызвали? — спросил Санька.
— Не-а. Дождь шел. У духов, видно, с зонтами напряженка, — Эразм громко выдохнул, прогоняя от себя прошлое, и без всякой связи с предыдущим продолжил: — Группа «Вест-севенти». Калининград. Судя по лейблу, рэп?
— Ы-гы, — не поднимая головы и не открывая рта, одним только мычанием выразил согласие Андрей.
— Следующая — Жозефина. Рига. Что за цаца?
— Не знаю, — вскинул голову Андрей. — Хватит болтать! Мы сюда приехали не для того, чтобы сразу уезжать. Завтра в восемь ноль-ноль — репетиция. А сейчас — спать!
ХОДЯЧАЯ КРОССОВКА
Утром Саньку разбудил крик. Сначала почудилось, что кто-то заорал во сне, и он даже не открыл глаза, но голос повторился. В нем уже было больше удивления, чем страха, и Санька все-таки разлепил веки.
Комнату по диагонали рассекал солнечный луч. Его лезвие прошлось по кровати у окна и вонзилось в шкаф без дверей. Вонзилось точно в черную майку Эразма, с которой взирало на мир клыкастое чудовище— порождение какой-то хэви-металлической группы.
— Смотри, Андрюха, — показывал пальцем на рассеченную лучом кровать Игорек. — Кровь.
У него было такое лицо, будто он только теперь узнал, что внутри людей течет кровь.
— Может, это краска? — нагнулся над кроватью Андрей, и Саньке сразу захотелось встать.
Ничего не поделаешь. Человек — самое любопытное существо на планете. До того любопытное, что вот-вот угробит себя и всех себе подобных в угаре любопытства.
— Чего орете? — еле вбив одеревеневшие ступни в кроссовки, прошаркал он к озадаченной парочке.
Только белоснежный холм, под которым замаскировался Виталий, мирно посапывал в стенку. Точно в розетку. От этого по комнате толчками пульсировал свист. Комната будто бы тоже спала и не хотела обращать внимания на людей, рассматривающих ее спящую часть, а именно — кровать Эразма.
— Надо же. Как тщательно застелена, — провел взглядом по краю пододеяльника Андрей.
Он ровно надвое разрезал подушку. К нему можно было прикладывать портняжную линейку, и линейка оказалась бы более кривой, чем край пододеяльника.
Зевота выжала слезу из глаз Саньки. Он смахнул ее углом большого пальца, посмотрел туда, куда сейчас смотрели Андрей и Игорек, и второй зевок застрял у него в скулах.
На белоснежном пододеяльнике, почти посередине, красовался грязный отпечаток кроссовки. Точненько на том месте, где внутри кроссовки обычно находится мизинец, на отпечатке была бурая капля крови. Она уже засохла и почему-то напоминала ноготь, покрытый лаком.
Такая же подошва, но только менее четко, была отпечатана на подоконнике. И там место мизинца занимала бурая капля крови.
Самым интересным было то, что следы вели не из комнаты, а в комнату. Их тупые, размытые носы указывали строго по направлению между стоящими у кровати Андреем и Игорьком.
— Правая нога, — оценил оба отпечатка Санька. — И там, и там.
— Смотрите, — первым заметил забившуюся под кровать кроссовку Игорек.
Белый нос кроссовки выглядел испуганным. Она будто бы сама спряталась от кого-то под кровать.