— Откуда порез? — заметил Санька залитую йодом глубокую черточку на ребре правой ладони парня.
— Упал, — зло ответил он.
— Очнулся — гипс. — дополнил его Санька.
— Примерно… Ты долго еще будешь меня мучить? Сними наручники. Руки затекли…
— Не умеешь ты стекла бить, — укорил его Санька. — Если бьешь по окну, то руку отдергивать нужно. Даже если в ней камень.
— Какой камень? — попытался повернуться парень, но лапы охранников не дали ему этого сделать.
— Который ты бросил во дворе, — пояснил Санька. — Когда арку пробежал…
— Нигде я не бежал!
— Поверните его! Я в глаза его взглянуть хочу…
Парень смотрел затравленно. В глубине зрачков еще жила какая-то уверенность, но время потоком вымывало и вымывало ее. Еще немного — и он заплачет. Во время службы Санька видел это не раз. Но сейчас смотреть не захотел. Он был все-таки не на службе.
— Откуда у тебя такой загар? — встряхнул он парня.
— От верблюда!
— Командир, можно я ему мозги вышибу? — с удовольствием попросил знакомый охранник.
Морщины упрямо портили кожу на его лбу, но Санька был не косметологом, чтобы учить мужика.
— Извините, ребята, — заставил всех бросить взгляды на дверь девичий голосочек.
— Нина? — удивился Санька.
— Можно тебя на секундочку?
Он с облегчением вышел из комнаты. У двери, со стороны коридора, стоял еще один охранник. На Саньку он посмотрел так, будто это его только что скрутили охранники Буйноса.
— Никого не выпускай. Даже своих, — сбил напряжение с его лица Санька.
— Там это… — подождала, пока они отошли от охранника шагов на десять Нина. — Там ЧП…
— Какое? — встрепенулся он. — Киллер сбежал?!
— Нет, там другое… Ребята сказали, что когда все вышли из зала, один парень остался спать. Они подошли его будить. А он…
— Побежали!
В зале стояла гробовая тишина. Воздух, пропитанный ею, казался ядовитым. Хотелось выбежать из зала и вволю надышаться улицей. Горячей, вонючей, но все-таки не такой страшной улицей.
Между сценой и первым рядом курили два охранника в уже привычных черных куртках. Одежда людей Буйноса хорошо подходила под случившееся ЧП. Лица охранников — не подходили. Они выглядели счастливее, чем у студентов после сдачи экзамена.
— Хватит курить! — сразу опечалил их Санька.
— А ты кто такой? — огрызнулся невысокий охранник. Седина в его висках смотрелась благородно.
— Владимир Захарыч подчинил товарищу старшему лейтенанту всю службу безопасности, — заступилась за Саньку Нина.
— Ну, раз шеф сказал, — нехотя вдавил окурок в каблук охранник с седыми висками.
Худой и серый его напарник сделал две затяжки назло и только потом в точности повторил ритуал с каблуками.
— Выяснили, кто это? — рассматривая бледное лицо убитого с широко, удивленно распахнутыми глазами, поинтересовался Санька.
— Мы и без документов знаем, — лениво ответил охранник с седыми висками. — Это «бык» Букахи. Он киоски и палатки на берегу пас.
— В смысле, дань собирал?
— Ага.
— Значит, человек Букахи, — уже поверив, повторил Санька. — Надо же! Один бандит на весь зал — и попал…
— Почему один? — удивился охранник с седыми висками. — Тут их хватало. Бандиты музыку любят.
— Прямо рок какой-то! — решил Санька. — Вчера — Букаха. Сегодня — его человек…
— Оно и плохо, — со стоном вздохнул худой. — Значит, опять окраинные урки из нор выползут, город делить зачнут. Хозяина-то нету…
— Может, это они его и положили? — самого себя спросил охранник с седыми висками. — Видать, тишина кончилась. Теперь в день по паре «быков» мочить будут…
Саньке были безразличны криминальные будни Приморска. Он с интересом изучил черную батистовую рубашку убитого, которая замаскировала, сделала невидимой кровь, залившую грудь, отыскал отверстие в деревяшке между сидениями первого ряда. Пуля вошла в нее, прошила насквозь до пола и застряла в дубовых досках паркета.
— Кто сидел на этом месте? — показал Санька.
— Здесь — заместитель председателя жюри, композитор, женщина такая седая, очень представительная, — ткнула пальчиком в сторону правого от прострелянной деревяшки кресла Нина. — А здесь — председатель жюри…
— Покаровская?
— Ну да.
Санькины глаза вскинулись на щели кинобудки, и он внутренне вздрогнул от громко запиликавшего телефона. Нина вырвала из правого кармана пиджачка миниатюрный «Эрикссон», отщелкнула крышечку и спросила таким тоном, будто тоже испугалась звонка: