С него свисал на четырех канатах плотик. Днем с него красили суриком ватерлинию, ночью, как и положено на Руси, оставляли бесхозным. Историки упрямо уверяют нас, что первыми судами на земном шарике были плоты. Санька решил это проверить на себе.
ФИНАЛЬНЫЙ АККОРД ШОУ
— Где ты шляешься?! — раздраженно встретил его в коридоре Дворца культуры Андрей.
Он шел, широко размахивая руками, будто хотел побыстрее добросить до Саньки свои слова. Ни одного живого человека на пятьдесят метров коридора больше не просматривалось. Пустота дышала тревогой. Казалось, что-то вновь произошло, хотя вроде бы происходить больше не должно было.
— Ты посмотри на себя! — не унимался Андрей. — Как свинья! Где ты измазался?
— Сурик плохой. Не сохнет…
— Кто не сохнет?
— Не кто, а что!
В синих джинсах, густо исполосованных темно-красными линиями, Санька мог выйти для награждения только в составе панк-группы «Молчать». Парни в грязных свитерах приняли бы его за своего.
— Где Маша? — устало спросил Санька.
— В зале!.. Пошли быстрее! Уже началось оглашение приговора!
— Какого приговора? — остолбенел Санька.
— Ну, итогов конкурса! Пошли!
— Мне бы руки помыть, — посмотрел на оранжевые от ржавчины ладони Санька.
— Некогда мыть! — окриком позвал его за собой уже добежавший до фойе Андрей. — Пошли в зал!..
На задних рядах оказалось немало пустых мест. Оттяжка начала финального тура заставила самых слабонервных сдать билеты. По законам шоу те, кто находился дальше от сцены, пересели на их опустевшие спереди места. Теперь было занято даже кресло убитого во втором ряду.
Андрей пропустил Саньку на место, сел рядом с ним и радостно сообщил:
— Говорят, Жозефина пенку пустила. У нее на последней песне голос сорвался, и она убежала со сцены. Одним конкурентом меньше…
— Она никому и не могла составить конкуренцию, — не согласился с ним Санька.
— Ну, не знаю… Девка смазливая. На эстраде для телок фэйс и ноги важнее голосовых связок…
Члены жюри почетным президиумом восседали на сцене. Трибуна с графином и граненым стаканом делали всю композицию до боли похожей на учредительный съезд какой-нибудь карликовой партии. Не хватало только герба этой самой партии и парочки обличительных лозунгов на заднике. На Покаровс-кую было страшно смотреть. Она постарела лет на десять, высохла, съежилась и беспрестанно вскидывала узкие, густо очерченные тушью глазки на щели кинобудки. Скорее всего, какой-нибудь доброжелатель уже шепнул ей на ушко о неудачной попытке покушения.
Занятые в итоге конкурсантами места зачитывала ее заместитель по жюри, маленькая седенькая композиторша, сочинявшая в свое время марши строителей коммунизма. Пуля прошла между ними, но либо композиторше в ее возрасте уже была безразлична смерть, либо она обладала стальными нервами, либо, в отличие от своей временной начальницы, ничего не знала о киллере.
— Четвертое место присуждается данс-группе «Ася и Бася»! — прочла она с бумажки голосом, которым раньше во время парадов дикторши объявляли партийные лозунги.
У нее получилось что-то типа «Свободу народам Африки!» И не меньше. Потому что на сцену выскреблись по крутым ступенькам из зала две белокурые девицы в блестящих, плотно обтянувших все их кости черных комбинезонах, и высоченный негр с обритой головой. Такой же черный комбинезон на негре смотрелся его родной потной кожей.
Одна из девушек взяла из рук Нины тощенькую грамоту, кисло улыбнулась, сделала залу книксен, всхлипнула и в истерике убежала со сцены за занавес. Остальные члены тройки, гордо обозванной данс-группой, скучно поплелись за ней. При этом негр по-рэперски широко размахивал руками и пытался что-то доказать своей более спокойной попутчице. Санька вспомнил, что «Ася и Бася» после первого тура занимали место выше их группы, и спросил Андрея:
— Нас не объявляли?
— Не лезь, — шепотом потребовал Андрей. — Откуда я знаю! Места гонят с пятого и выше. Последние пять даже не называют. А я из-за тебя прозевал, кому же пятое место дали…
— Серьезная потеря, — по-цыплячьи вытянул шею Санька.
Издалека люди на сцене выглядели игрушечными. Наверное, он смотрелся отсюда во время выступления точно так же. Особенно когда выкручивал сальто на месте, будто подброшенный на ладони резиновый медвежонок.
— Третье место и третий приз присуждаются… группе «Молчать»! — отчеркнув паузой явно неприятное композиторше название, все-таки произнесла она.